Центробанк впервые с 2014 года повысил ключевую ставку на 0,25 процентных пункта — до 7,5% годовых. Это знаковое событие: регулятор считает, что наступило время реагировать на снижение курса рубля и разгон инфляции. Для чего можно пожертвовать дешевыми кредитами, в том числе ипотечными, и более того — перспективами экономического роста, сообщает портал novayagazeta.ru.
В 2013 году ключевая ставка в России составляла 5,5%, в попытках стабилизировать финансовую систему в декабре 2014 года ЦБ повышал ее до рекордных за последнее десятилетие 17%. Затем ставка постепенно опускалась вплоть до марта текущего года. Это означало, что ЦБ не видел рисков финансовой стабильности и был готов способствовать поступлению более дешевых денег в экономику. Сейчас, по всей видимости, период «оздоровления» заканчивается. Логику решения ЦБ и ее последствия объясняет Антон Табах, главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА».
— Чем обусловлено решение Центробанка повысить ключевую ставку впервые с 2014 года?
— В первую очередь — накопившимися инфляционными рисками. На мой взгляд, на решение повлияли два ключевых фактора. Первый фактор — это то, что мировые рынки в последние недели очень трясет. Многие центральные банки (последний и наиболее резко — турецкий) повысили ставки. Если все борются с волатильностью ростом ставок, то и России надо присоединяться. Второй фактор — уже внутрироссийский. Самая главная новость — это не повышение ключевой ставки на четверть процента, а радикальное повышение ЦБ прогноза инфляции на ближайшие полтора года. Соответственно, рынку нужно показать, что ЦБ готов бороться с инфляцией. В качестве такой демонстрации было проведено небольшое повышение ставки. Дополнительным стимулом стали призывы со стороны помощника президента по экономике Белоусова и ряда министров, что ставку повышать не стоит. В таких условиях ЦБ должен был показать, кто в доме хозяин. Что ставки и курс — это его епархия.
— ЦБ пытается так доказать, что он самостоятельный игрок?
— Без этого можно было бы обойтись — за последние четыре года все это твердо знают. А что касается давления на ЦБ — в любой стране министерство экономики и помощник президента по экономике или их аналоги ратуют за больший экономический рост даже ценой высокой инфляции. Министерству финансов важен только полный бюджет, а ЦБ всегда ратует за низкую инфляцию и, если это предписано законом, стабильный валютный курс. В данном случае каждый выполняет свою роль. Посмотрите, как бывшие сотрудники ЦБ, перешедшие в правительство или в Минэкономики, начинают делать совершенно противоположные заявления. Но ЦБ еще раз продемонстрировал, что на их роль и сферу ответственности никто не может активно влиять. Это просто функция должности.
— В Турции президент Эрдоган выступал против повышения ключевой ставки турецким ЦБ, то же самое было в США — Дональд Трамп был против повышения ставки Федеральной резервной системой.
— В Соединенных Штатах президент может быть против или за, но Федеральный резерв независим в своих действиях. Если президент пытается слишком сильно давить, достаточно людей в правительстве и бизнесе, которые объяснят, почему этого делать не надо. По влиятельности глава ФРС, особенно в финансовых вопросах, едва ли не сопоставим с президентом. В Турции все несколько по-другому, и есть риск, что правильные действия ЦБ вызовут недовольство президента. Но более чем возможно, что Эрдоган играл на публику — а его же товарищи по партии и акулы бизнеса объяснили, почему нужно быстро стабилизировать лиру и поднять процентные ставки. С другой стороны, возможно, на следующей неделе мы увидим, что руководство ЦБ заменили. Тогда, кстати, это ударит по всем валютам стран с развивающимися рынками — в том числе и по рублю.
— Решение турецкого ЦБ об увеличении ключевой ставки повлияло на аналогичное решение в России?
— Как я уже сказал, нестабильность на различных развивающихся рынках сильно связана друг с другом. Если распродают валюту или госдолг, то распродают у всех. Для крупнейших фондов чаще всего Аргентина, Турция, Россия и Ямайка — в одной «корзине».
