Крестьянская реформа привела к необратимым переменам во всех сферах русской жизни. В деревне полным ходом пошло расслоение крестьянства: из патриархальной сферы крестьян-общинников выделялись быстро богатевшие хозяева - потенциальные буржуа - и бедняки, превращавшиеся в неимущих пролетариев. В результате фабрики и заводы получили постоянный приток дешевой рабочей силы. Вследствие ускоренного разрушения натурального хозяйства более емким стал всероссийский внутренний рынок. Все это, вместе взятое, дало мощный импульс развитию промышленного производства. К началу 1880-х гг. в России завершается промышленный переворот. Наряду со старыми, традиционными отраслями промышленности возникают новые - угольная, нефтедобывающая, машиностроение; страна покрывается сетью железных дорог. В завершающую стадию вступает процесс формирования новых классов - буржуазии и пролетариата. Меняется быт всех слоев населения. Таким образом, в 1861 г. был дан толчок развитию новых социально-экономических отношений.

Реформы 60—70-х годов значительно улучшили политические и правовые условия для развития производительных сил и формирования капиталистических отношений. Другим непременным условием перестройки народного хозяйства на рыночных отношениях было создание соответствующей инфраструктуры - комплекса вспомогательных отраслей хозяйства (шоссейных и железных дорог, каналов, портов, средств связи). В России особо остро стоял вопрос о сухопутных путях сообщения.

В 60-е годы железнодорожное строительство ускорилось. Широко привлекался частный капитал, в том числе иностранный. Центром железнодорожной сети стала Москва. Особое значение имело строительство дороги от Москвы до Нижнего Новгорода (открыта в 1862 г.). Эта дорога связала обе столицы и заграничный рынок с Нижегородской ярмаркой и Волгой - основной транспортной магистралью того времени.

В 1869 г. вошла в строй дорога, соединившая Москву с южными хлебородными губерниями (Москва - Рязань - Козлов - Воронеж). Особенно перспективным оказалось открытое этой дорогой рязанское направление. От Рязани линия была продолжена до Самары, а затем - до Урала. Железная дорога вышла к воротам Сибири. В 1891 г. началось строительство Транссибирской железной дороги. К 1894 г. протяженность железных дорог России составила 27,9 тыс. верст.

Отмена крепостного права вызвала короткую заминку в промышленном развитии страны. Многие отрасли, прежде всего металлургическая, должны были перейти с принудительного труда на вольнонаемный. Но вскоре промышленное развитие пошло по восходящей. В середине 60-х годов в России наблюдался подъем предпринимательства. Даже офицеры нередко подавали в отставку и открывали книжную или бельевую лавку. Правительстве закрыло или передало в частные руки некоторые убыточные казенные предприятия.

Самых значительных успехов в эти годы достигло текстильное производство, которое тогда было ведущей отраслью русской промышленности. За 20 пореформенных лет потребление хлопчатобумажных тканей на душу населения России удвоилось. Этот рост был достигнут за счет вытеснения домотканых льняных тканей.

Значительный рост наблюдался в пищевой промышленности, особенно в сахарной. Среднедушевое потребление сахара за эти же годы также удвоилось (до 2 кг в год в начале 80-х годов). Начался экспорт сахара.

Очень трудно приспособление к новым условиям происходило в металлургической промышленности, где требовалось не только перейти к вольнонаемному труду, но и произвести техническое перевооружение. Между тем уральские горнозаводчики, давно сомкнувшиеся с верхами аристократии, привыкли проживать свои доходы в столицах или за границей. Их капиталовложения в предприятия были недостаточны. Производство железа в первые годы после отмены крепостного права снизилось. Лишь в 187О г. выплавка чугуна достигла уровня 1860 г. Медленные темпы роста производства в черной металлургии сохранялись до конца 70-х гг. Причиной тому была затянувшаяся перестройка уральской промышленности. Однако в это же время (с середины 70-х годов) стала набирать силу горная и металлургическая промышленность в Донецком бассейне. Стремительными темпами растет нефтедобыча в Баку, ставшем к концу столетия крупнейшим центром нефтяной промышленности в мире. Быстро растет машиностроение в Прибалтике и С.-Петербурге.

Русское машиностроение в первые пореформенные десятилетия еще не могло обеспечить нужды железных дорог в подвижном составе. Паровозы и вагоны в это время ввозились из-за границы. Правительство поощряло развитие отечественного машиностроения, и со второй половины 70-х годов железные дороги стали снабжаться подвижным составом в основном отечественного производства.

Народное хозяйство России, постепенно смыкавшееся с мировой экономикой, начинало испытывать колебания ее конъюнктуры. В 1873 г. Россию впервые затронул мировой промышленный кризис.

В первое пореформенное 20-летие окончательно сформировались основные промышленные районы России - Московский, Петербургский, Уральский и Южный. В Московском районе преобладала текстильная промышленность. Петербургский район приобрел уклон в сторону металлообработки и машиностроения. Уральский и Южный были базой металлургической промышленности.

Самым мощным из них был Московский, опиравшийся на развитую кустарную промышленность центральных губерний (Московской, Владимирской, Костромской, Ярославской, Тверской). Кустарь-одиночка - основа и начало промышленного развития в любой стране. Выходя на рынок, кустарь попадает под власть скупщика. Скупщик постепенно стягивает кустарей в свою мастерскую. Со временем мастерская превращается в фабрику, где ручной труд заменяется машинным. Переход от ремесленной мастерской (мануфактуры) к фабрике называется промышленным переворотом.

Промышленный переворот - это долговременный процесс. Показателем его завершения в той или иной стране является наступление такого момента, когда в главных отраслях промышленности основная масса продукции изготавливается предприятиями, оборудованными машинами, работающими на паровой или электрической тяге.

В России промышленный переворот начался в середине XIX в.. В разных регионах и отраслях он протекал неодинаково. В хлопчатобумажной промышленности он раньше начался и быстрее завершился (к началу 1880-х гг.). А в целом по стране машинное производство победило к концу XIX в.. Это было связано с промышленным подъемом 90-х годов.

Всюду, где происходил промышленный переворот, он в какие-нибудь несколько десятков лет ломал укоренившиеся географические представления современников о своем Отечестве. Железные дороги выхватывали из захолустий города и местечки, о которых прежде никто не слышал. Проселочные дороги вдруг наполнялись движением, а прежние зарастали травой. Административные центры отбрасывались на периферию, но зато какое-нибудь село, прежде известное лишь своими искусными кузнецами или ткачами, вдруг превращалось в огромный город с десятками фабрик.

В 1871 г. из села Иванова и Вознесенского посада Шуйского уезда Владимирской губернии был образован г. Иваново-Вознесенск — крупный центр текстильной промышленности. Сам же Владимир в это время остановился в своем развитии, как и два других древних города - Новгород и Псков.

На юге стремительно возвысился Ростов-на-Дону, ставший крупным портовым городом и затмивший не только соседний Таганрог, но и Новочеркасск, столицу донского казачества. Промышленные районы тесным кольцом сомкнулись вокруг Петербурга и отрезали его от моря. В Петербурге в это время насчитывалось 667 тыс. жителей. Он превратился в город с очень резкими социальными контрастами.

Москва быстро догоняла Петербург по числу жителей (601 тыс. чел.) и тоже превращалась в промышленно-капиталистический город. Рабочий класс, скапливавшийся в крупных городах, в огромной массе состоял из пришедших на заработки крестьян. На время сева, покоса и жатвы они возвращались в свои деревни. В это время останавливались многие фабрики. Со временем некоторые рабочие оседали в городе и порывали связь с деревней. Но этот процесс щел гораздо медленнее, чем росли ряды промышленного пролетариата. В 60 - 70-е гг. рабочие, не связанные с землей, составляли лишь небольшое ядро рабочего класса. Обычно это были самые квалифицированные рабочие.

Третьим по величине городом в то время была Одесса, население которой превысило 100 тыс. человек. В Сибири в пореформенный период самым большим городом стал Тобольск (33 тыс. жителей). Большой Сибирский тракт, проложенный в середине XIX в., сделал его основным центром сибирской торговли. Тобольск, оказавшийся в стороне от тракта, почти не рос и терял прежнее значение.

В целом же промышленное развитие России в первое пореформенное двадцатилетие шло успешно. Оно отличалось органичностью, естественностью. Торговля выявляла потребности рынка, отдельного человека. На их основе формировалась легкая промышленность. На основе ее потребностей в машинах, а торговли - в средствах доставки товаров развивались транспорт и тяжелая промышленность.

В конце 1870 - начале 1880-х гг. в России начинается промышленный подъем. По темпам развития тяжелой промышленности Россия выходит на первой место в мире. Одной из основных причин промышленного подъема стало масштабное железнодорожное строительство и развитие пароходства. Железные дороги, в свою очередь, способствовали развитию и углублению внутреннего рынка.

Сельскохозяйственное развитие России в пореформенный период было не столь успешным. Правда, значительно увеличился товарный характер сельского хозяйства, сформировалась региональная специализация (Черноземье и Новороссия - товарное производство хлеба, Север и Северо-Восток - мясо-молочное скотоводство, Центрально-промышленный район - картофель, лен и др. технические культуры, да и экспорт зерна из России за 20 лет увеличился в 3 раза и составил в 1881 г. 202 млн. пудов (чему в значительной степени способствовало динамичное железнодорожной сети, создававшейся с расчетом на то, чтобы облегчить вывоз хлеба к портам). В мировом экспорте хлеба Россия твердо занимала первое место. Цены на хлеб на мирном рынке держались высокие.

Однако рост урожайности хлебов в России был невелик. Увеличение валовых сборов зерна достигалось в основном за счет распашки новых земель (особенно в черноземье, где были распаханы практически все сколько-нибудь пригодные для обработки земли). Основным поставщиком экспортного хлеба оставалось помещичье хозяйство.

В руках помещиков находились огромные земельные площади. На каждые 100 десятин крестьянских земель в Центрально-черноземном районе приводилось 56 дес. помещичьей земли, а в Центрально-промышленном - 30. В общей массе помещичьего землевладения велик был удельный вес латифундий (владений размером свыше 500 дес.). Крупные латифундисты (Строгановы, Шереметевы, Шуваловы и др.) владели сотнями тысяч десятин в разных губерниях.

После отмены крепостного права помещикам пришлось перестраивать свое хозяйство на рыночных началах. Они имели возможность организовать систему хозяйства, переходную от барщинной к капиталистической. Сделанные во время реформы “отрезки” (которые не столько количественно, сколько качественно ощутимо ухудшили крестьянские наделы) вынуждали крестьян арендовать землю у помещика. Но нередко они не могли предложить ему в качестве арендной платы ничего, кроме своего труда. Так возникла отработочная система хозяйства. С барщинной она была сходна тем, что крестьянин и здесь обрабатывал помещичью землю своим рабочим скотом и инвентарем, освободившись от личной зависимости от помещика, но попав в не менее крепкую экономическую зависимость от него. Подобные формы эксплуатации получили название полукрепостнических. Впрочем, в нечерноземье, где всегда была возможность подзаработать на фабрике в ближайшем городе, отработки не получили большого распространения. Здесь помещичье землевладение постепенно приходило в упадок и вытеснялось крестьянским. Однако в черноземных губерниях альтернативы отработочной системе практически не существовало.

Вообще после 1861 г. отношение помещиков к крестьянам сильно изменилось. Раньше помещик нередко жалел своих крестьян, приходил к ним на помощь (все-таки собственность). Теперь он зачастую готов был выжать из них все соки и бросить на произвол судьбы. Только наиболее гуманные и дальновидные помещики, работавшие в земствах, старались как-то восполнить нарушенные отношения и сблизиться с крестьянством на почве общих интересов местного хозяйства.

Передовые помещики пытались строить свое хозяйство по-новому. Они заводили собственный рабочий скот и инвентарь, покупали сельскохозяйственные машины, нанимали рабочих. Но эти формы хозяйствования прививались с трудом. Им непросто было конкурировать с кабальными формами эксплуатации, для которых реформа 1861 г. создала благоприятные условия.

Тем не менее сам по себе увеличение запашки не означало улучшения помещичьего хозяйства. Несмотря на целый ряд необычайно выгодных для них условий, как то: быстрый рост цен на хлеб в первые пореформенные годы, получение огромных денежных средств в результате выкупных сделок, облегчение условий кредита, большинство помещиков предпочло не потратить эти средства на модернизацию своего хозяйства, а попросту прожить, растратить их. Неслучайно в пореформенное время очень быстро растет задолженность помещичьих имений. Даже с учетом того, что все прежние долги помещичьих хозяйств в обязательном порядке были погашены из сумм крестьянского выкупа, к началу 1880-х гг. долг составлял 400 млн. руб. и продолжал неуклонно нарастать (к концу царствования Александра III - более 600 млн. руб.). Таким образом, в целом в пореформенное время помещичье хозяйство вступает в полосу глубокого кризиса. Расширяется продажа помещиками пахотных земель (в 1859 - 75 гг. продается в среднем по 517 тыс. десятин ежегодно; в 1875 - 1879 гг. - по 714 тыс. дес.; в начале 90-х гг. - по 785 тыс. дес., а к началу XX в. доходит и до 1 млн. дес.!). Значительная часть продаваемой помещиками земли покупалась крестьянскими общинами и отдельными зажиточными крестьянами.

И только в степном Заволжье и на Северном Кавказе, где помещичье землевладение было невелико или его вообще не было, стало быстро утверждаться предпринимательское, фермерское хозяйство. Эти районы становились житницей России и основными поставщиками хлеба на экспорт.

В пореформенное 20-летие обозначились два пути эволюции аграрного строя России. Центрально-земледельческий вступил на медленный, затяжной путь перестройки хозяйства с сохранением крупного помещичьего землевладения (т.н. “прусский” путь). А в степных районах Заволжья и Северного Кавказа стал вырисовываться другой путь - фермерский, предпринимательский (т.н. “американский”).

В дореформенной деревне группы богатых, средних и бедных крестьян не были постоянными по своему составу. На протяжении жизни одного крестьянина его семья могла побывать во всех трех группах. После 1861 г. началось наследственное закрепление крестьянских семей в крайних социальных группах. Зажиточные семьи, которым теперь не приходилось делиться с помещиком своим достатком, стали передавать его по наследству. Эти крестьяне стали со временем конкурировать с помещиками в производстве и продаже хлеба, скупали их земли. В их хозяйствах широко применялся наемный труд. Но с другой стороны, в деревне появились даже и не бедные, а совсем разорившиеся, пролетаризированные дворы. Обычно это происходило вследствие дурных качеств домохозяев (лени, пьянства и пр.). Но их дети, как бы трудолюбивы и рачительны они ни были, имели уже мало шансов поправить свое хозяйство. Расслоение крестьянства стало принимать необратимый характер. Но между середняками и беднотой не было четкой грани. Эти две социальные группы, тесно взаимосвязанные, составляли основную массу крестьянского населения.

Хозяйственная и общественная жизнь российского крестьянина протекала в рамках общины, которая существовала на Руси испокон веков. По реформе 1861 г. она получила статус сельского общества. Крестьянская община одновременно являлась и экономическим объединением, и низшей административной единицей. Община распределяла землю среди своих членов, устанавливала правила, как использовать пастбища и леса. В то же время закон возлагал на общину обязанности по распределению налогов и поддержанию порядка на ее территории.

Основными органами общинного управления были сельский сход и сельский староста. Староста должен был исполнять решения схода и распоряжения волостного старшины и мирового посредника. Согласно закону, на сельский сход должны были являться только домохозяева (главы семейств). В губерниях черноземной полосы это правило строго соблюдалось. В нечерноземных же губерниях домохозяева нередки были случаи участия в сходах жен и подростков.

Община строилась на сочетании коллективного землепользования и отдельного ведения хозяйства каждым двором. Землей в общине крестьяне владели чересполосно. Каждый двор получал полосы и хороших, и плохих земель, и ближних, и дальних, и на пригорке, и в низине (чтобы в любых погодных условиях получать средний урожай). Примерно раз в 12 лет проводился общий (или коренной) передел. В губерниях Черноземного центра в первое время после реформы переделы были редким явлением. Как ни высоки были здесь выкупные платежи, надел плодородной земли кормил крестьянскую семью, и крестьяне очень им дорожили. Долговременное отсутствие переделов приводило к тому, что крестьяне начинали смотреть на свой надел, как на собственность. Кое-где землю начали завещать и даже продавать. Земля постепенно сосредотачивалась у зажиточных дворов, а в крестьянском сознании медленно начинало укореняться понятие о частной собственности на землю. Положение в нечерноземной полосе было принципиально иным. Здесь крестьянский надел приносил очень небольшой доход и потому мало интересовал своего владельца. Крестьянин зачастую хотел вовсе отказаться от надела, но не мог покинуть деревню к которой был приписан. Здесь земельные переделы практиковались по прежнему, хотя значительно увеличивалось количество брошенных земель, за которые тем не менее взыскивались выкупные платежи и налоги.

В пореформенное время русская деревня испытала мощный демографический взрыв. Причин было несколько: во-первых появление земской медицины значительно сократило младенческую и детскую смертность, во-вторых значительно выросла и собственно рождаемость. Этот процесс имел неодинаковые последствия в разных регионах. В Нечерноземье, где крестьяне жили за счет сторонних приработков, жить стало легче (отец вместе с взрослыми сыновьями зарабатывал в городе значительно больше). В Черноземной же зоне назревали катастрофические явления. Отход на заработки здесь просто не мог быть значительным (соседние города были невелики и являлись центрами торговли, а не промышленности). Переселение в Сибирь искусственно сдерживалось властями, опасавшимися, что помещики лишатся необходимого количества рабочих рук. За 1861 - 1891 гг. средняя величина надела по всей Европейской России уменьшилась вдвое (а ведь наделы и изначально были невелики!), а в Черноземье и того больше. Фактически шел процесс обезземеливания крестьян.

Еще более ухудшило положение падение в конце 1870-х гг. европейских цен на хлеб (в связи с появлением в большом количестве на рынке дешевого хлеба из США, Канады, Аргентины и Австралии). Разразился мировой сельскохозяйственный кризис. В той или иной степени затруднения переживали все европейские производители сельхозпродукции. В русском черноземье это привело к резкому уменьшению помещичьей запашки, сокращению отработок, росту арендных цен на землю (на 300 - 500 % ! ). Зачастую они становились просто недоступны крестьянам. В отчаянии крестьяне прибегли к земельным переделам, пытаясь если не спастись от нищеты, то хотя бы уравнять шансы всех членов общины. Были подорваны зарождавшиеся представления о частной собственности на землю. В довершение всего, обширную территорию России охватили неурожаи, следствием которых стал ряд голодных лет. После неурожая крестьяне Нечерноземья стали перестраивать свое хозяйство. Расширились посевы льна и других технических культур, начался переход от трехполья к многопольному севообороту. В Черноземье же нарастала безысходность и отчаяние. Здесь до 50% крестьян были безлошадны, а остальные имели как правило лишь одну лошадь, до 75% изб по прежнему топилось по-черному и даже солома с крыш была скормлена скоту.

Нельзя сказать, однако, что правительство вовсе не заботило положение крестьян. Так, по восшествии на престол Александр III реализовал ряд мер, облегчающих положение крестьян (большая часть из которых была разработана еще при его отце). Так, в декабре 1881 г. было отменено временнообязанное состояние и все крестьяне переведены на выкуп и одновременно несколько снижены выкупные платежи (впрочем, незначительно - на 1 руб. повсеместно плюс 5 млн. ассигновано на дополнительное снижение в наиболее страдающих от чрезмерных платежей губерниях). В 1882 г. новый министр финансов Бунге, стремясь к снижению налогового бремени, решился на отмену введенной еще Петром I подушной подати. Недополучение 40 млн. руб. ежегодно компенсировали увеличением спиртового акциза и переводом на обязательный выкуп земли государственных крестьян (которые, фактически, и так были во многом предоставлены сами себе). В целях борьбы с крестьянским малоземельем и ростом арендной платы в апреле 1881 г. малоземельным крестьянам было предоставлено право на льготных условиях арендовать близлежащие казенные земли. С этими же целями в 1882 г. был создан Крестьянский банк, который доложен был снабжать крестьянство дешевыми кредитами для покупки земли. Необходимо, однако, признать, что его услугами могли воспользоваться лишь наиболее зажиточные верхи крестьянства и за 10 лет существования банка крестьянское землевладение благодаря ему увеличилось лишь на 1,2% (!), тогда как при помощи частных банков или вовсе без посторонней помощи за тот же период было выкуплено 3% земли. Развивалось, при молчаливом попустительстве властей, и переселенческое движение (в Сибирь и на Дальний Восток).


Важнейшим вопросом финансовой политики в стране в пореформенный период стало достижение бездефицитного бюджета, ликвидация негативных последствий отмены крепостного права и восстановление обмена кредитных билетов на серебро, прерванного после начала Крымской войны. Огромную роль в решении этих вопросов сыграл министр финансов Рейтерн. Путем жесткого контроля за сокращением государственных расходов, он сумел добиться к 1875 г. ликвидации бюджетного дефицита и накопления металлического (золотого и серебряного) фонда, составившего уже 160 млн. руб. Мечтой Рейтерна было введение золотого стандарта русского рубля, которое должно было увенчать его титанические труды. Однако целый ряд неблагоприятных обстоятельств (падение доходов от хлебного экспорта, отлив иностранного капитала из России после краха в середине 1870-х гг. ряда крупных банков (“дело Струсберга”) и, наконец, русско-турецкая война 1877 - 1878 гг.) не позволили реализовать этот план. Вновь пришлось печатать не обеспеченные серебром бумажные деньги.

Линию Рейтерна пытался продолжать один из “либеральных бюрократов” - министр финансов в правительстве Александра III Николай Христианович Бунге. Он пытался по возможности сократить государственные расходы и ограничить вмешательство государства в экономику. В области внешней торговли он стоял на позициях умеренного протекционизма. Однако под давлением консерваторов он в 1887 г. был вынужден подать в отставку. На смену ему пришел Иван Алексеевич Вышнеградский, резко усиливший протекционизм и увеличивший налоги (как прямые, так и косвенные). Он отдавал решительное предпочтение ввозу иностранного капитала по сравнению с ввозом готовой продукции. Для поддержки дворянства им была значительно снижена ставка в Дворянском банке. Наконец, в 1892 г. пост министра финансов занял Сергей Юльевич Витте.