После кончины Николая I российский престол наследовал его старший сын Александр Николаевич (Александр II) (1855 - 1881 гг.), которому предстояло стать царем-освободителем, одним из крупнейших реформаторов в истории России. Не будучи либералом по убеждениям, мировоззрению, по всей прошлой своей государственной деятельности, Александр II, признав необходимость реформ в государственных интересах России, встал на путь либеральных преобразований.

Среди первых мероприятий нового императора необходимо выделить введение гласности (выразившееся в закрытии в декабре 1855 г. Высшего цензурного комитета и резкое ограничение предварительной цензуры (что вскоре вызвало появление огромного числа новых печатных изданий), разрешение свободной выдачи загранпаспортов, уничтожение всех стеснений, наложенных на университеты после 1848 г., на коронацию (в августе 1856 г.) были амнистированы политические заключенные (в том числе и оставшиеся в живых декабристы, петрашевцы, участники польского восстания 1830 - 1831 гг.). Общественное мнение того времени назвало начало правления Александра II “оттепелью”. Это с благосклонностью отметил даже вечно язвительный Герцен. Необходимо отметить, однако, что ослабление цензуры не касалось запрета обсуждения вопроса о крепостном праве. Так, когда К.С. Аксаков позволил себе в газете “Молва” намекнуть о предпочтительности вольного труда подневольному, говоря об американских невольниках, он немедленно получил внушение от цензоров.

Уже в манифесте по поводу окончания Крымской войны содержались осторожные намеки на будущие изменения, вызвавшие большую тревогу среди консерваторов. Поэтому граф Закревский, московский генерал-губернатор, один из врагов замышлявшихся преобразований, просил Александра в бытность того в Москве, чтобы он успокоил дворянство относительно тех тревожных слухов, которые в последнее время распространились. Александр согласился, но та речь, которую он произнес выступая в Москве перед предводителями дворянства 30 марта 1856 г. произвела совсем иной эффект, нежели ожидал Закревский. Император сказал: “Слухи носятся, что я хочу объявить освобождение крепостного состояния. Это несправедливо... Вы можете это сказать всем направо и налево. ... Но не скажу вам, чтобы я был совершенно против этого, мы живем в таком веке, что со временем это должно случиться. Я думаю, что и вы одного мнения со мною; следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, чем снизу”. Закончил свою речь Александр словами о том, что дворянство должно подумать о том, как бы лучше исполнить эти его слова. Эта речь была так неожиданна для всех, что даже его ближайшие друзья и сторонники сперва не поверили в то, что такие слова действительно были произнесены публично. Так или иначе, ее содержание сразу стало известно широким кругам русского общества и зародили у одних надежду, а у других опасения. Вопрос о крепостном праве, безусловно, являлся главнейшим из стоявших перед новым монархом. Сам Александр впоследствии рассказывал, что Николай I на смертном одре взял с него обещание найти решение этой проблемы. Этот очень болезненный для России вопрос предстояло решить в кратчайшие сроки для того, чтобы как можно быстрее начать преодолевать отставание России от передовых держав Европы. Необходимо отметить, что в то время в стране почти не было сколько-нибудь крупных крестьянских выступлений, таким образом, неверен тезис советской исторической науки о том, что именно борьба крестьян за свои права заставила самодержавие пойти на реформы. Спецификой ситуации в тогдашней России было то, что бремя подготовки и проведения реформ могла взять на себя только правящая бюрократия - больше было просто некому (общественное движение еще не оформилось, политических партий не было). Сила либеральной бюрократии состояла в той значительной власти, которой она, по своей должности, пользовалась, а слабость - в зависимости от императора, который мог в любой момент сместить любого из них. Перед Александром стояла чрезвычайно сложная задача - найти в среде высшего чиновничества людей с реформаторским потенциалом, расставить их на ключевые посты и создать условия для нормальной работы в ситуации, когда предполагаемая реформа отвергалась абсолютным большинством правящего класса.

Одним из выдвиженцев Александра II стал новый министр внутренних дел С.С. Ланской (в молодости причастный к движению декабристов). Министерство внутренних дел стало при Ланском одним из центров подготовки будущей реформы. Собравшиеся в Министерстве внутренних дел сторонники отмены крепостного права постепенно приходили к пониманию того, что выбирать придется из трех возможных вариантов: 1) немедленное освобождение крестьян без земли (плюсом этого варианта была дешевизна, минусом - вероятная нестабильность в государстве); 2) освобождение крестьян с землей при помощи выкупа помещичьей земли государством и последующего возвращения этой суммы крестьянами в казну с рассрочкой а много лет (существовало опасение, что государственный бюджет не выдержит таких колоссальных единовременных расходов (~ 1 миллиард рублей) и Россия будет объявлена банкротом); 3) растяжение перехода крестьян к полной собственности на землю путем рада подготовительных мер, которые переводили бы крестьян сперва в положение временнообязанных (для того, чтобы финансовые затраты можно было разделить на возможно большее количество лет). Именно на основании этого третьего варианта в Министерстве внутренних дел к концу 1856 г. была разработана первая программа отмены крепостного права. В ней впервые были сформулированы многие основные положения будущей реформы. Так, авторам проекта было понятно, что если крестьяне будут сразу признаны лично свободными и вознаграждение помещик получит только за отчуждаемую у него землю, то дворянство нечерноземных губерний (получавшее прежде доход от деятельности крестьян, не связанной с сельским хозяйством) неминуемо окажется на грани банкротства. Поэтому казалось справедливым дать помещикам этих губерний компенсацию в неявном виде (например, заставив крестьян выкупить свою усадьбу по цене, превышающей ее реальную стоимость). Такой выкуп должен был приблизительно покрыть те потери, которые помещики понесут в связи с ликвидацией крепостного права. Так как император желал видеть отмену крепостного права инициативой самого дворянства, Ланскому было поручено во время коронации переговорить с предводителями дворянства ряда губерний на предмет возбуждения в высшем сословии инициативы в деле освобождения крестьян - подачи адресов на имя царя. Александр II, часто поступавший как самовластный правитель, в этом “деликатном” и одновременно “страшном” (как говорили в верхах) вопросе хотел, во что бы то ни стало добиться не только поддержки дворянства, но и его почина. Однако предводители дворянства отнеслись к предложениям Ланского крайне прохладно. Лишь один виленский генерал-губернатор В.И. Назимов (личный друг императора) в ответ на просьбу самого Александра пообещал склонить дворянство своих губерний (Виленской, Ковенской и Гродненской) к выступлению с нужной правительству инициативой.

В ожидании инициатив дворянских собраний Александр не предпринимал решительных шагов для ускорения событий, хотя конкретные варианты отмены крепостного права были ему известны, например, проект освобождения крестьян в имении его тетки, вел. кн. Елены Павловны в Полтавской губ., являвшейся как бы моделью для предстоящей реформы. Проект этот был составлен чиновником министерства внутренних дел Н.А. Милютиным, но не подписан им, а подан императору от имени самой Елены Павловны, чтобы избежать раздражения и отрицательной реакции императора, который считал Милютина “красным” (предполагалось освобождение крестьян с землей за выкуп, превращение крестьян в мелких земельных собственников при сохранении крупного помещичьего землевладения). Александр, впрочем, легко “вычислив” автора одобрил решение этого конкретного вопроса, но отказался распространять этот опыт на всю Россию. “Я выжидаю, чтобы благомыслящие владельцы населенных имений сами высказали, в какой степени полагают они возможным улучшить участь своих крестьян”, - разъяснил он свою позицию.

Так и не дождавшись дворянских инициатив Александр решил пойти по проверенному пути, учредив 3 января 1857 г. новый Секретный комитет по крестьянскому вопросу, сформированный, как и все предшествовавшие, из высших сановников, в большинстве явных крепостников, во главе с А.Ф. Орловым. Безусловными сторонниками реформы в Комитете были Ланской и главный начальник военно-учебных заведений генерал Я.И. Ростовцев (состоявший в довольно тесной дружбе с императором). Удивительно, но уже на своем втором заседании Секретный комитет заговорил о необходимости гласности для “успокоения умов”. Это, безусловно, было знамением времени - еще недавно и подумать было невозможно о гласном обсуждении отмены крепостного права. Правда, к гласности удалось перейти лишь позже, в ноябре 1857 г., а в тот момент от этой идеи отказались, поняв, что ничего не то что успокаивающего, а просто определенного сказать пока не могут.

Летом 1857 г. находясь за границей Александр встречался с П.Д. Киселевым, являвшимся в то время послом России во Франции (последний настаивает на освобождении крестьян с землей), великой княгиней Еленой Павловной и другими видными государственными и общественными деятелями России и Европы. В нем крепнет убеждение в необходимости ускорения работы Секретного комитета. Он назначает членом Комитета своего брата, известного своим либерализмом морского министра вел. кн. Константина Николаевича, сторонника реформ и покровителя либеральной бюрократии. Это назначение резко усиливает позиции реформаторов, так как даже не являясь председателем Комитета, великий князь просто уже по своему положению мог оказывать самое серьезное влияние на его деятельность. Тем временем, В.И. Назимов, наконец, доставил в столицу долгожданную “инициативу” дворянства своих губерний - всеподданейший адрес с просьбой об освобождении крестьян. Правда, добиться этого Назимову удалось путем неприкрытого шантажа литовских помещиков возможностью введения инвентарей (на проведение этой реформы в литовских землях Николаем I был наложен временный мораторий), да и речь шла об освобождении без земли, но условия, оговоренные дворянством, не особенно заботили самодержца. Важен был сам факт наличия адреса. Получив в свои руки такой сильный козырь, Александр немедленно начинает действовать. 20 ноября 1857 г. Комитет под сильнейшим нажимом императора принимает текст уже подписанного императором рескрипта на имя Назимова на основе программы Министерства внутренних дел (предполагавшей освобождение крестьян с земельным наделом). Литовским дворянам было указано образовать по губерниям дворянские “губернские комитеты” (по одному депутату от уезда) для обсуждения условий освобождения у крестьян и составления проекта “положений” об устройстве крестьянского быта (на основе рекомендаций министерства внутренних дел). Более того, в растерянности Секретный комитет дает согласие на рассылку этого рескрипта от имени правительства всем губернаторам (что затем предопределило и решение о его публикации в открытой печати), с инструкцией добиться подобного от своих дворян. И хотя на утро следующего дня Комитет пытается исправить свою “ошибку”, ему это не удается. Поезд уже, в буквальном смысле, ушел. Дело в том, что по приказу Ланского в чрезвычайной спешке за одну ночь в типографии МВД было отпечатано 100 экземпляров рескрипта и той же ночью отправлено в Москву с Николаевского вокзала. После этого несложно оказалось добиться и разрешения опубликовать рескрипт в открытой печати. Таким образом, секретная деятельность правительства по подготовке отмены крепостного права стала общеизвестной, о ней начали говорить в прессе. Гласность решения вопроса отрезала правительству пути к отступлению, что стало огромной победой реформаторов. ТАК ЗАКОНЧИЛСЯ ПЕРВЫЙ ЭТАП ПОДГОТОВКИ КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЫ.

Опубликование рескрипта интеллигенция встретила чрезвычайно радостно. Даже такие непримиримые критики правительства, как Чернышевский и Герцен высказывались (в “Современнике” и “Колоколе” соответственно) в пользу императора. Чернышевский, прославляя его заслуги ставил его выше Петра Великого, а Герцен взял эпиграфом для своей статьи слова: “Ты победил, Галилеянин”. Представители университетской профессуры и виднейшие литераторы Москвы устроили в честь выхода рескрипта торжественный общественный банкет, закончившийся бурной овацией у портрета императора. Однако вся борьба была еще впереди.

Вскоре под давлением центральной власти и губернаторов на местах, а также под неявным давлением самого крестьянства, в адрес императора пошли обращения от дворянства различных губерний с выражением готовности взяться за улучшение быта крестьян, и государь “разрешал” открытие в губерниях “губернских комитетов”, составленных из местных дворян. 5 декабря 1857 г. рескриптом на имя С.-Петербургского генерал-губернатора Игнатьева был открыт местный губернский комитет, под предлогом того, что местные дворяне просили об этом еще в царствование Николая I. Протесты противников реформы были оставлены без внимания. Первыми подали адрес об открытии губернского комитета нижегородские дворяне. Здешним губернатором был А.Н. Муравьев, тот самый, который был основателем “Союза спасения” и ему удалось, удалось убедить дворян, что именно Нижний Новгород, с которым связана память о Минине и Пожарском стал оплотом реформ. Правда, вслед за депутацией сторонников реформы, нижегородские крепостники послали свою “контрдепутацию”, однако правительство попросту проигнорировало появление последней в Санкт-Петербурге. Несколько затянулась подача адреса от Московской губернии, чья позиция в силу исторических традиций была важнейшей. Лишь прямое напоминание императора московским дворянам о том, что правительство ждет от Москвы соответствующей инициативы сподвигло их на открытие губернского комитета. Так же медленно, но неуклонно (путем уговоров и неприкрытого давления) шло дело и в остальных губерниях. К концу 1858 г. комитеты были открыты во всех губерниях. Первоначально правительство предполагало предоставить губернским комитетам полную самостоятельность в их деятельности, однако услыхав о несогласиях и недоразумениях, которые возникают при толковании текста рескриптов, решило дать общую для всех программу (МВД). Для объединения же всех мер по крестьянскому делу Секретный комитет был преобразован в 1858 г. в Главный (т.к. не о какой секретности не шло уже и речи) под председательством самого Александра.

Так началось обсуждение крестьянской реформы. Когда губернские комитеты изготовили свои проекты положении об улучшении быта крестьян, они должны были представить их на рассмотрение главного комитета и прислать в Петербург своих депутатов для совместного обсуждения дела в главном комитете. Вскоре выяснилось, что во всех без исключения губерниях дворянство относиться к проекту МВД резко отрицательно. Не ставя под сомнение (во всяком случае, открыто) необходимость реформы как таковой, губернские комитеты выражали резкое несогласие с условиями освобождения крестьян. В черноземных губерниях ценность представляла, прежде всего, земля, тогда как крестьянское население (во многих губерниях избыточное) казалось помещику ненужной обузой. Здесь дворяне соглашались на освобождение, хотя бы и безвозмездное, но с условием сохранения всей земли в руках помещика. Напротив, в северных, нечерноземных губерниях, где помещики получали прибыль, прежде всего, от неземледельческих промыслов своих крестьян, дворянам казалось очень желательным освобождение крестьян хотя бы с большим земельным наделом, но за большой выкуп, который покрыл бы утрату прежних доходов. Таковы были две наиболее распространенные идеологии в среде тогдашнего дворянства. Так как проекты губернских комитетов во многом различались между собою (и от каждой губернии пришло по нескольку различных проектов), то для рассмотрения и согласования была образована при главном комитете особая редакционная комиссия под председательством Я.И. Ростовцева (март 1859 г.). Комиссия эта по ходу дела была разделена на четыре отделения или четыре "редакционные комиссии" (административную, юридическую, хозяйственную и финансовую). В состав их вошли как чиновники разных министерств, так и дворяне по приглашению Ростовцева. В этих комиссиях впервые удалось добиться численного преобладания реформаторов над консерваторами. В работе комиссий принимали участие Н.А. Милютин, князь В.А. Черкасский, Ю.Ф. Самарин и другие. Особую роль в деятельности комиссий сыграл Н.А. Милютин, объединивший усилия всех реформаторов и сумевший нейтрализовать влияние консервативных сил (прежде всего - предводителя дворянства Петербургской губернии гр. П.П. Шувалова и генерал-адьютанта кн. И.Ф. Паскевича). Представители либеральной бюрократии считали наилучшим решением проблемы такое, при котором дворянство удалось бы поставить перед фактом свершившейся отмены крепостного права, однако император, объезжая ряд губерний летом 1858 г., для того, чтобы ослабить негативное впечатление от деятельности реформаторов, дал обещание представителям дворянства, что они получат возможность участвовать в подготовке законопроекта (т.е. участвовать в деятельности Главного комитета). Это создало угрозу того, что окончательный вариант будет весьма консервативным. Главным противником такого решения вопроса был Милютин, который сумел убедить и Ростовцева и Ланского, что допущение дворянских депутатов к подготовке законопроекта, хотя бы и с совещательным голосом, может похоронить саму идею реформы. Поэтому было решено допустить дворянских депутатов лишь к критике проектов редакционных комиссий, причем и тут было решено предоставить им возможность лишь изложить свои замечания и защищать свои проекты, ни в коем случае не допуская их к голосованию. Дворянские депутаты вызывались в С.-Петербург в два приема. В первый вошли представители в основном нечерноземных, а во второй - в основном черноземных губерний. Правительство сделало все для того, чтобы не допустить каких-либо решительных действий этих депутатов от лица всего дворянства. Прежде всего, на ознакомление с законопроектами им отводилось очень мало времени, так что многие замаскированные в тексте “подводные камни” они просто не успевали рассмотреть, более того, стремились свести к минимуму возможное общение депутатов между собой и. наконец, сразу после ознакомления с законопроектами всеми правдами и неправдами выставили их из столицы. Таким образом, и видимость участия дворянства была соблюдена и никакого серьезного влияния на ход дел они не оказали. Тем же, кто пытался воздействовать на императора через голову редакционных комиссий, при помощи адресов на высочайшее имя был через губернаторов объявлен строгий выговор. В самый разгар работ комиссий их председатель Я.И. Ростовцев скончался (6 февраля 1860 г.) и под давлением консервативных кругов на его место был назначен граф В.Н. Панин (министр юстиции). Ростовцев был горячим сторонником освобождения крестьян; Панин же был крепостником. Тем не менее, усилиями Н.А. Милютина, работы редакционных комиссий продолжались и при Панине в том же духе, как при Ростовцеве, хотя ситуация предельно обострилась, дело дошло до личных оскорблений и обид, а между Милютиным и Булыгиным едва не дошло до дуэли. Панину удалось добиться лишь замены термина ”бессрочное” пользование наделом на “постоянное”, что не было серьезной уступкой и допущения переоброчки (т.е. изменения оброка) через 20 лет, в тех имениях, где пахотная земля еще не будет выкуплена. Милютин понимал, что весьма маловероятно, что через 20 лет найдется такой министр внутренних дел, который возьмется за переоброчку огромного числа имений. В октябре 1860 года, проработав около 20 месяцев, комиссии окончили свое дело и были закрыты. Составленные ими законопроекты были переданы в Главный комитет. ЭТО ОЗНАЧАЛО ОКОНЧАНИЕ ВТОРОГО ЭТАПА ПОДГОТОВКИ РЕФОРМЫ.

Главный комитет, под председательством великого князя Константина Николаевича, рассмотрел выработанный комиссиями Проект положения об освобождении крестьян и после ожесточенных двухмесячных дискуссий придал ему окончательную форму. На последнем заседании Главного комитета присутствовал сам Александр, а также все члены Совета министров. Обращаясь к последним император заявил, что он приложит все свои силы и влияние для того, чтобы законопроект был окончательно утвержден к 15 февраля, так чтобы можно было успеть до начала полевых работ. Этого, - сказал Александр, - я желаю, требую, повелеваю!” После этого в начале 1861 года проект был внесен в Государственный совет и по желанию государя немедленно рассмотрен. Для того чтобы не допустить саботажа, государь лично открыл занятия Государственного совета по крестьянское делу и в пространной речи недвусмысленно указал, что уничтожение крепостного права "есть его прямая воля”. В исполнение этой воли совет рассмотрел и одобрил проект закона совет рассмотрел и одобрил законопроект об освобождении крестьян. Огромную роль в отстаивании первоначального, подготовленного редакционными комиссиями текста сыграла твердая позиция императора. Во время дискуссий он по каждому спорному вопросу высказывал свое мнение, присоединяясь иногда к мнению абсолютного меньшинства (напр. 8 против 35) и своим авторитетом отстаивая решения реформаторов. К 17 февраля рассмотрение было окончено. В годовщину своего вступления на престол 19 февраля 1861 года, император Александр подписал манифест об отмене крепостного права и утвердил "положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости". После принятия необходимых полицейских мер на случай возможных беспорядков 5 марта манифест был объявлен всем подданным Российской империи. Его прочли во всех церквах России после воскресной литургии, а император лично прочитал его солдатам гвардии. Практически нигде (за редчайшими исключениями) не было отмечено каких-либо беспорядков, которых так опасались власти.

Крепостное право помещиков на крестьян было отменено навсегда и крестьяне признаны свободными безо всякого выкупа в пользу помещиков. Немедленно они обретали и право собственности на личное имущество. В то же время земля, на которой жили и работали крестьяне, была признана собственностью помещиков. Крестьяне освобождались с тем, что помещики предоставят им в пользование их усадьбу и некоторое количество полевой земли и других угодий (т.н. “полевой надел"). Но за усадьбу и полевые наделы они должны были отбывать в пользу помещиков повинности деньгами или работой. По закону крестьяне получали право выкупить у помещиков свои усадьбы и, сверх того, могли по соглашению со своими помещиками приобрести у них в собственность полевые наделы. Выкуп надела стал для помещиков обязательным лишь в начале 1880-х гг. Пока крестьяне пользовались наделами, не выкупив их, они находились в зависимости от помещиков и назывались временнообязанными крестьянами. Такой переходный период был нужен для того, чтобы не разорить помещиков и дать им возможность переустроить свои поместья применительно к новым условиям. Временнообязанное состояние определялось в 20 лет. По истечении этого срока помещик обязан был перевести крестьян на выкуп. Когда же соглашение о выкупе было достигнуто (на что предполагался срок в два года), то крестьяне получали полную самостоятельность и становились “крестьянами-собственниками”. Вышедшие из крепостной зависимости крестьяне соединялись по месту жительства в сельские общества, состоявшие из крестьян проживавших в одном населенном пункте и принадлежавших одному помещику. Если в одном и том же селении были крестьяне разных помещиков, то в этом случае, если каждая группа была не меньше 20 душ, то из них составлялись самостоятельные общества. Из сельских обществ для ближайшего управления и суда составлялись волости (как правило, территориально совпадавшие с церковными приходами). В селах и волостях крестьянам дано было самоуправление по тому образцу, какой был установлен для крестьян государственных при графе Киселеве. В сельских обществах было установлено общинное пользование полевою землею, при котором крестьянский ”мир” переделял землю между крестьянами и все повинности со своей земли отбывал круговой порукой. Сохранение общины является серьезной уступкой реформаторов и одной из слабостей реформы. Общину решено было сохранить для того, чтобы, во-первых, облегчить получение соответствующих платежей с крестьян, а во-вторых, для того, чтобы крестьянам было проще отстаивать свои интересы перед своим бывшим барином. Впрочем, нигде не оговаривался законодательный запрет на выход крестьян из общины по окончании выкупа и, таким образом, крестьянам была предоставлена возможность по окончании выкупа стать частными собственниками земли. Сельское самоуправление, впрочем, нельзя было считать полным, т.к. все выборные лица деревенской администрации подчинялись уездным государственным властям и отвечали перед ними, а не перед своими избирателями.

Одним из самых трудных и сложных вопросов в деле крестьянской реформы было определение размеров крестьянского надела. Предполагалось, что крестьяне должны были сохранить приблизительно те наделы, которыми они владели в крепостном состоянии, принимая при этом в расчет, что в некоторых имениях помещики давали наделы большие, чем это требовалось нуждами самих крестьян, просто потому, что в нечерноземных губерниях земля совсем не ценилась и сами помещики часто вовсе не имели собственного полевого хозяйства. В то же время в черноземных регионах помещики порой настолько сокращали наделы крестьян, что те совершенно не могли существовать доходами с этих земель и платить оброки. Ввиду этого для каждой из трех “полос” (нечерноземной, черноземной и степной) был установлен максимум и минимум земельного надела (min - 1/3 от max). В рамках каждой полосы минимумы и максимумы варьировались в различных губерниях и даже уездах. Если крестьянский надел оказывался больше максимума, то от доброй воли помещика зависело, оставить ли его крестьянину и какой компенсации за это потребовать. Если же надел был меньше оговоренного минимума, то помещик обязан был прибавить крестьянам недостающую землю. Размеры надела определялись от 1 (абсолютный минимум) до 12 (абсолютный максимум) десятин на "душу" (то есть на лицо записанное в крестьянах за помещиком по ревизии). Отдельно оговаривалось условие, что у помещика должно было остаться не менее 1/3 всей удобной земли и, кроме того, помещик имел право обменять надел на другой (~ равноценный). Существовала и еще одна уловка - помещик мог уменьшать надел до 1/4 от максимума, если отдавал его крестьянину даром. Этот вариант особенно устраивал помещиков черноземных губерний. Многие крестьяне польстившиеся на этот вариант впоследствии жестоко страдали от малоземелья. Дворовые же люди, находившиеся в личном услужении помещикам и не пахавшие земли, освобождались без земельного надела и по прошествии двух лет временнообязанного состояния под властью помещиков могли приписаться к какому-либо сельскому или городскому обществу. В целом по стране крестьянские наделы существенно уменьшились. Это воспринималось крестьянами как вопиющая несправедливость. Требование вернуть “отрезки” стало впоследствии одним из важнейших и популярнейших требований крестьян.

Размер повинностей временнообязанных крестьян (денежного оброка или издольщины (~ барщина) в черноземных губерниях) более не регламентировался барином, а устанавливался государством, исходя из размеров их наделов. Для каждой полосы был установлен свой минимум и максимум. Он составлял (при условии получения максимального надела) 8 - 10 руб. в год. Для стимулирования желания крестьян получить максимальный надел вводилась т.н. обратная градация оброка, т.е. первые десятины крестьянского надела оценивались непропорционально дорого, тогда как последние были весьма дешевы. В то же время обратная градация была выгодна и для помещиков, т.к. позволяла предоставляя крестьянам маленькие наделы сохранять довольно высокий уровень повинностей. При выплате повинностей устанавливалась круговая порука. Размер повинностей не мог быть изменен ранее 1881 г. (т.е. в течение 20 лет). Последнее положение должно было стимулировать помещиков к скорейшему переводу своих крестьян на выкуп.

Стоимость надела устанавливалась равной капитализированному из 6% годовых установленному для данной местности оброку (т.е. положив деньги полученные с крестьян в банк, помещик должен был в виде процентов получать столько же, сколько получал с самих крестьян). Таким образом, речь шла о выкупе не только земли, но и личности крестьянина. Выкуп на таких условиях для крестьян был бы невозможен, если бы правительство не пришло ему на помощь. Речь идет о так называемой “выкупной операции”. В положении 19 февраля было определено, что помещики могут получать от правительства немедленную выкупную ссуду, как только устроены будут их земельные отношения с крестьянами и будет точно установлен крестьянский земельный надел. Ссуда выдавалась помещику доходными процентными бумагами и засчитывалась за крестьянами, как казенный долг. Размер ссуды составлял 80% от суммы выкупа, 20% единовременно выплачивали крестьяне. Крестьяне должны были погасить этот долг в рассрочку, в течение 49 лет, выкупными платежами. Эти платежи были еще одной больной проблемой крестьян, т.к. часто поглощали средства, необходимые на развитие хозяйства, а порой и ни поддержание жизни. Крестьяне выражали резкое недовольство сохранением выкупных платежей и добились их отмены в ходе революции 1905 г.

Осуществление крестьянской реформы предполагалось путем соглашения между помещиками и их крестьянами как о размерах надела, так и о всяких обязательных отношениях крестьян к их бывшим господам. Это соглашение надлежало изложить в уставной грамоте в течение двух лет со дня освобождения. Конечно, нельзя было надеяться на то, что помещики и крестьяне сами сумеют достигнуть мирного и справедливого конца своих давних не всегда согласных и гладких отношений. Для разбора могущих возникнуть недоразумений, споров и жалоб была учреждена должность мировых посредников, избираемых из местных дворян-помещиков и утверждавшихся Сенатом. Мировые посредники должны были следить за правильностью и справедливостью сделок помещиков с их крепостными, выходящими на волю. Они утверждали уставные грамоты. Они наблюдали за ходом крестьянского самоуправления в сельских обществах и волостях. Важнейшие и сомнительные дела посредники докладывали уездному мировому съезду, состоявшему из мировых посредников всего уезда. Общее же руководство делом крестьянской реформы по губерниям было возложено на губернские по крестьянским делам присутствия. Эти присутствия действовали под председательством губернатора и состояли из важнейших чинов губернии и представителей местного дворянства.

Безусловно, крестьянская реформа не удовлетворила полностью интересов ни крестьян, ни помещиков. Да этого и не могло быть. Рожденная как результат компромисса многих противоборствующих интересов она неминуемо должна была оказаться не вполне идеальной. Однако необходимо понимать, что в принципиально другом виде реформа в тогдашней России просто не могла состояться. Реформаторам и так удалось добиться почти невозможного. В любом случае крестьянская реформа 19 февраля 1861 г. это эпохальное событие в истории России. Она положила конец крепостному праву. Она открыла путь капиталистическому развитию страны. Она давала возможность крестьянам стать полноправными гражданами России. Велико было и нравственное значение ликвидации крепостничества. Наконец, крестьянская реформа стала своего рода катализатором дальнейших преобразований в обществе.