Годы жизни: 28 января 1693 - 17 октября 1740. 

Годы правления: 19 января 1730 - 17 октября 1740.

Императрица Всероссийская, средняя дочь царя Иоанна Алексеевича и Прасковьи Феодоровны, рожденной Салтыковой. Родилась в Москве 28 января 1693 года, умерла в Санкт-Петербурге 17 октября 1740 года. Детство и молодость Анны, оставшейся после смерти отца трех лет от роду, протекли под двумя противоположными влияниями: тяготением к старинным московским порядкам со стороны матери и необходимостью прилаживаться к новым порядкам, из угождения дяде, Петру Великому.

До пятнадцатилетнего возраста Анна прожила в подмосковном селе Измайлове с матерью и сестрами, царевнами Екатериной и Прасковьей, окруженная множеством богомольцев, юродивых, гадальщиц, калек, уродов и странников, находивших постоянный приют при дворе царицы Прасковьи. Только во время приездов царя в село Измайлово всех этих приживалок и приживальщиков прятали в дальние чуланы, так как царь сильно их недолюбливал. Обучали царевен русскому языку, истории, географии и каллиграфии. Петр желал, чтобы они знали иностранные языки и танцы, а потому к ним был приставлен в качестве гувернера и учителя немецкого языка Остерман, а в 1703 году для преподавания французского языка и танцев приглашен француз Рамбурх. Остерман (старший брат знаменитого впоследствии вице-канцлера) оказался человеком бездарным, да и Рамбурх не отличался, по-видимому, педагогическими способностями; успехи царевен в обоих языках и даже в танцах были невелики.

В 1708 году царица Прасковья и ее дочери переехали из Измайлова в Санкт-Петербург, привольная деревенская жизнь сменилась ассамблеями и театральными зрелищами, в которых надлежало появляться уже не в телогреях и парчовых сарафанах, а в фижмах и робронах. В июле 1710 года началось сватовство Анны, а 31 октября того же года она была обвенчана с племянником прусского короля, герцогом курляндским Фридрихом-Вильгельмом, таким же юным, как она: и жениху и невесте было по семнадцати лет. Брак этот был заключен, помимо желания Анны, вследствие политических соображения царя, считавшего полезным вступить в союз с Курляндией. По случаю бракосочетания Анны Иоанновны пиры и торжества в Петербурге продолжались два месяца, причем, по обычаю Петра, не соблюдалось умеренности ни в еде, ни особенно в винопитии. Вследствие таких излишеств новобрачный заболел, затем, выздоровев, простудился, но, не обратив внимания на простуду, выехал вместе с новобрачной Анной из Петербурга в Митаву 9 января 1711 года и в тот же день скончался на мызе Дудергоф. Несмотря на смерть герцога, семнадцатилетняя вдова должна была, согласно воле Петра, поселиться в Митаве и окружить себя немцами; он предполагал водворить там и царицу Прасковью Феодоровну с царевнами Екатериной и Прасковьей, но это не состоялось. Впоследствии Анна гостила иногда у матери, то в Петербурге, то в Измайлове, но Петр и тут распоряжался самовластно: находя нужным ее пребывание в Курляндии, он написал, например, из Москвы 26 февраля 1718 года Меншикову, чтобы тот немедленно отправил Анну из Петербурга.

В 1718 - 1719 годах царь послал в Митаву состоять при герцогине Анне дядю ее, Василия Феодоровича Салтыкова, человека грубого и даже жестокого; своими выходками он доводил ее иногда до слез. Письма Анны не только к Петру, к его жене Екатерине Алексеевне и к цесаревне Елизавете Петровне, но даже к некоторым царедворцам, как, например, к князю Меншикову и вице-канцлеру Остерману, были наполнены жалобами на судьбу, на безденежье, и писаны заискивающим, униженным тоном. То же продолжалось и при Екатерине I и Петре II . В 1726 году в Курляндии возник вопрос об избрании в герцоги Морица, графа Саксонского (незаконного сына польского короля Августа II), при условии женитьбы его на Анне; но выполнению этого плана, на который охотно согласилась бы Анна, помешал князь Меншиков, сам добивавшийся курляндской герцогской короны. Последняя надежда Анны на замужество была разрушена, и она стала все более и более обращать внимание на одного из своих придворных, камер-юнкера Эрнеста-Иоганна Бирона . Неожиданная смерть отрока-императора Петра II, последовавшая 19 января 1730 года, совершенно изменила судьбу Анны. Из обездоленной вдовицы, не имеющей права распорядиться даже в своем маленьком государстве, она сделалась императрицей всероссийской. В заседании Верховного Тайного Совета, в день кончины Петра II, князья Голицыны и Долгорукие высказались против тех наследников, которые могли бы занять русский престол по "тестаменту" Екатерины I.

Наследники эти были: внук Петра Великого, двухлетний сын умершей в 1728 году голштинской герцогини Анны Петровны, Петр-Ульрих, и вторая дочь Петра Великого, цесаревна Елизавета Петровна. В случае выбора малолетнего Петра-Ульриха можно было опасаться вмешательства в дела России отца его, голштинского герцога Фридриха-Карла, а Елизавете Петровне не сочувствовали многие из "верховников" из-за ее легкомысленного образа жизни. Кроме этих двух наследников, были еще четыре особы царского дома: первая жена Петра Великого, Евдокия Феодоровна Лопухина, и три дочери царя Иоанна Алексеевича. Остановились на средней из дочерей, курляндской герцогине Анне Иоанновне, рассчитывая, между прочим, на ее обездоленное положение в Митаве. Ее предложил самый влиятельный член Верховного Тайного Совета, князь Дмитрий Михайлович Голицын, уверенный, что Анна, из желания царствовать, согласится на некоторые "кондиции", ограничивающие ее самодержавную власть. "Кондиции" эти решено было отправить Анну в Митаву с тремя депутатами от Верховного Тайного Совета, Сената и генералитета. В депутацию были избраны: уже прежде известный Анне князь Василий Лукьянович Долгорукий, брат князя Дмитрия Михайловича Голицына, сенатор князь Михаил Михайлович младший Голицын и генерал Леонтьев . Они должны были вручить Анне письмо от Верховного Тайного Совета и получили от него инструкцию с наставлениями, как действовать в Митаве. Раньше этой официальной депутации прибыл к Анне гонец с уведомлением от Рейнгольда Левенвольде, что вовсе не весь народ желает ограничения ее самодержавия. В тот же день, позднее, приехал посланный Ягужинским Сумароков, со словесным от него советом Анне не верить всему, что станут ей представлять депутаты Верховного Тайного Совета. Архиепископ новгородский Феофан Прокопович, будучи убежденным сторонником неограниченного самодержавия, тоже поторопился отправить гонца к Анне. Несмотря на эти предупреждения, новая императрица подписала 25 января 1730 года "кондиции" и затем отбыла из Митавы в Москву.

"Кондиции" состояли из восьми пунктов и так определяли власть императрицы: она должна была заботиться о сохранении и распространении в русском государстве православной христианской веры; обещала не вступать в супружество и не назначать наследника престола ни при жизни, ни по духовному завещанию; без согласия Верховного Тайного Совета, который она обязывалась сохранить в составе 8 членов, она не имела права объявлять войны и заключать мир, облагать подданных новыми податями, производить в чины служащих как в военной, так и в гражданской службе, выше полковника и VI ранга, раздавать придворные должности, производить государственные расходы, жаловать вотчины и деревни. Кроме того, "шляхетство" (дворяне) только по суду могло быть подвергаемо лишению чести и имущества, а за важные преступления - смертной казни. "Кондиции" эти составляли лишь черновой набросок политического проекта князя Д.М. Голицына, примером для которого послужило стремление шведской аристократии в 1719 - 1720 годах, при воцарении в Швеции Ульрики-Элеоноры, усилить власть государственного совета, возвратив ему то значение, какое он имел в XVII веке при Христине, Карле X и в первые годы правления Карла XI. Но как сейм в Швеции восстал тогда против аристократии и подчинил своему контролю шведский государственный совет, так и русское среднее шляхетство одержало победу над "верховниками" вообще и князем Д.М. Голицыным в частности.

Князь Голицын слишком самонадеянно взялся за начертание в своем проекте нового государственного строя, не предполагая, что может встретить противодействие со стороны шляхетства, так как он создавал свой проект в интересах, главным образом, "родословных людей", т. е. высшего шляхетского слоя. В ожидании назначенного на 19 января 1730 года бракосочетании юного императора с княжной Екатериной Алексеевной Долгорукой, в Москву съехалось к этому дню провинциальное шляхетство и собрались армейские полки, с их генералами, штаб- и обер-офицерами. Разные события последнего времени, как, например, падение всемогущего Меншикова и чрезмерное возвышение Долгоруких, а также усиление власти Верховного Тайного Совета - все это обсуждалось в разных кружках генералитета и шляхетства. Избрание Анны возбудило сначала сильное удивление, главным образом, в дипломатических кругах, где она была мало известна.

Когда узнали о ее бедственном положении в Курляндии, удивление сменилось общим удовольствием: все кружки, все отдельные лица стали связывать с ее избранием свое благополучие. "Родословные люди" рассчитывали, предложив ей иные "пункты", чем намеченные "верховниками", получить преобладающее политическое значение; среднее шляхетство надеялось приобрести для себя льготы; некоторые лица из высшего духовенства мечтали о восстановлении при Анне патриаршества. При общем возбуждении умов в среде генералитета и шляхетства возникал целый ряд иных политических проектов. Их дошло до нас 12, и под ними находится более 1100 подписей. Из этих проектов 8 были поданы в Верховный Тайный Совет, а остальные 4 не получили официального движения. Все 12 проектов ставят вопрос об организации высших государственных учреждений, но не в той форме, как того желали "верховники"; они стремятся к участию в государственном управлении "шляхетства", с преобладанием старинной московской знати; некоторые из них с этой целью вводят в Верховный Тайный Совет представителей всех старейших, так называемых "родословных" русских "фамилий"; другие же уничтожают Верховный Тайный Совет и взамен его ставят Сенат с участием таких же представителей. Затем все проекты говорят о разных льготах для шляхетства, например, о большем распространении образования, о сокращении срока обязательной военной службы, об уничтожении закона Петра Великого, установившего единонаследие, о баллотировке в шляхетских собраниях кандидатов на главнейшие должности в центральных и областных учреждениях и в полках.

С 10 до 15 февраля Анна прожила в селе Всесвятском, под Москвой, желая, чтобы погребение Петра II совершилось в ее отсутствие. 15 февраля произошел торжественный въезд императрицы в Москву, а 20 и 21 февраля высшие сановники, шляхетство и все жители Москвы приносили ей присягу на основании "кондиций"; в провинции были тоже отправлены присяжные листы. Так как число сторонников самодержавия Анны значительно увеличилось, и к ним присоединились даже многие из подписавших разные шляхетские планы и проекты, то они решили обратиться к Анне с челобитной о "восприятии самодержавия", но сразу они не решились этого сделать, так как "верховники" шли на компромисс с поданными им шляхетскими проектами. 25 февраля шляхетство, с князем А.М. Черкасским во главе, явилось к императрице и подало ей "челобитную" о том, чтобы все шляхетские проекты были рассмотрены выборными от шляхетства, которые и должны "сочинить форму правления государственного" и поднести ее на утверждение императрице. Анна написала на прошении "учинить по сему". Шляхетство ушло совещаться, а оставшиеся перед императрицей гвардейские офицеры подняли шум и стали кричать, что не следует предписывать государыне законы, и что она должна быть такою же самодержицей, как были ее предки. Затем, предводимые фельдмаршалом князем И.Ю. Трубецким, они подали челобитную, составленную и прочитанную гвардейским офицером, князем А.Д. Кантемиром, о восприятии самодержавия. Выслушав ее, Анна надорвала "кондиции" и объявила себя самодержавной императрицей, вследствие чего 28 февраля со всех была взята новая присяга. Во исполнение желания, выраженного в челобитной и во многих шляхетских проектах, Анна уже 4 марта уничтожила Верховный Тайный Совет и восстановила Правительствующий Сенат в том виде, в каком он существовал при Петре Великом.

По плану Миниха Сенат был разделен на пять департаментов: 1) дел, касающихся духовенства, 2) военных, 3) финансов, 4) юстиции, 5) промышленности и торговли. 28 апреля 1730 года произошла в Москве торжественная коронация императрицы. Не будучи подготовлена к той роли, какая ей выпала на долю в зрелом возрасте, Анна стала вдали от забот правления. За нее думали и работали другие. Внешняя политика во все время ее царствования находилась в ведении А.И. Остермана; делами церковными руководил Феофан Прокопович; русские войска побеждали благодаря военным талантам Миниха и Ласси ; во главе внутреннего управления сначала стоял тоже Остерман, а потом Бирон. О развитии промышленности и торговли старались, хотя и не могли действовать совершенно самостоятельно: Александр Львович Нарышкин, знаменитый дипломат эпохи Петра Великого - барон П.П. Шафиров, кабинет-министр А.П. Волынский и президент коммерц-коллегии граф Платон Иванович Мусин-Пушкин . По отзывам всех современников, Анна Иоанновна обладала здравым умом; некоторые находили, что сердце ее не было лишено чувствительности; но с самого детства ни ум, ни сердце ее не получили надлежащего направления.

При внешнем благочестии, она проявляла не только грубость нравов и суровость, но даже жестокость. Было бы несправедливо приписывать исключительно влиянию Бирона все гонения, ссылки, пытки и мучительные казни, совершившиеся в ее царствование: они обусловливаются и личными свойствами Анны. В конце 1731 года императрица переехала из Москвы в Петербург, и с этого времени начался иноземный склад ее правительства с Бироном во главе. С внешней стороны могло казаться, что правительство Анны Иоанновны продолжает идти по стопам Петра Великого, но на самом деле было не так. Остерман и Миних, бывшие при Петре Великом лишь исполнителями его предначертаний, стали полновластными распорядителями и весьма часто шли вразрез с основными принципами реформ первого императора. Ученики Петра Великого, преданные ему русские люди, как Татищев, Неплюев, князь Кантемир, А.П. Волынский, следовали его заветам, но встречали на своем пути препятствия, иногда непреодолимые, и подвергались гонениям со стороны немцев-правителей. В делах внутреннего центрального управления коллегиальный принцип Петра Великого стал постепенно вытесняться принципом бюрократического и единоличного управления, проводником которого был Остерман. По его мысли учрежден в 1731 году Кабинет министров, "для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел, подлежащих рассмотрению императрицы". Кабинет был поставлен выше Сената.

Кроме существовавших уже коллегий, возник целый ряд отдельных канцелярий, контор и экспедиций, а в Москве учреждено два приказа для окончания не решенных дел: судный - по делам гражданским и розыскной - по делам уголовным. В том же 1731 году возник Сибирский приказ, а в 1733 году расширена деятельность Доимочного приказа, первоначально учрежденного еще Верховным Тайным Советом в 1727 году. Одним из крупных недостатков русской государственности было отсутствие систематического законодательного Уложения. Правительственные комиссии, учреждавшиеся при Петре Великом и его преемниках для составления нового Уложения, ничего не сделали, а потому указом 1 июня 1730 года было повелено "начатое Уложение немедленно оканчивать и определить к тому добрых и знающих в делах людей, по рассмотрению Сената, выбрав из шляхетства и духовных и купечества". Надежды, возложенные на депутатов, не оправдались; выборные от шляхетства съезжались вяло, и Сенат, убедившись, что депутаты не могут принести никакой пользы, определил указом 10 декабря 1730 года отпустить их домой, а работу над Уложением поручить особой комиссии знающих людей. Однако работы этой бюрократической комиссии туго подвигались вперед. Уложение царя Алексея Михайловича, продолжая оставаться единственным судебным кодексом, было выпущено новым изданием. В Синоде неограниченно властвовал первенствующий его член, Феофан Прокопович, этот поистине "верховник" в духовном ведомстве, который, искусно освобождаясь от своих недругов архиереев, сочленов по Синоду, направлял деятельность "духовного коллегиума" на путь, начертанный им же в "Духовном регламенте".

Манифестом от 17 марта 1730 года Синоду предписывалось от имени императрицы стараться о соблюдении православными христианами закона Божия и церковных преданий, о возобновлении храмов и странноприимных домов, об учреждении духовных училищ, об исправлении установленных церковных треб, церемоний и молений. С 1730 по 1736 год были привлечены к розыску, расстрижены и сосланы в заточение шесть архиереев, состоявших в недружелюбных отношениях с Феофаном Прокоповичем; после 1736 года той же участи подверглось еще трое архиереев. Официально большинство из них было обвиняемо или в приведении к присяге от имени Верховного Тайного Совета, или в "небытии" у второй присяги. По инициативе того же Феофана Прокоповича и благодаря заботам епархиальных архиереев из южноруссов заведены славяно-латинские школы, названные семинариями. Но учение в этих семинариях шло плохо, и учеников чуть не силой надо было загонять в школы. Положение белого духовенства было весьма тяжелое: за "небытие у присяги" при воцарении Анны Иоанновны или за позднее ее принесение священники, дьяконы и дьячки привлекались в Тайную канцелярию, где их били плетьми и брали в рекруты; детей их, кроме обучавшихся в духовных школах, записывали в подушный оклад. К 1740 году оказалось 600 церквей без причтов. Одновременно с притеснениями белого духовенства и подозрением монахов в суеверии и ересях правительство заботилось о распространении православия среди восточных, преимущественно поволжских, инородцев, а также об искоренении раскола старообрядства. Особенно успешной была миссионерская деятельность двух казанских архиепископов из южноруссов: Иллариона Рогалевского (1732 - 1735) и Луки Канашевича (1738 - 1753), а также архимандрита Богородицкого Свияжского монастыря Дмитрия Сеченова, впоследствии известного митрополита новгородского. Что касается раскола старообрядства, то меры, которые принимались против него, достигали обратных результатов, и раскол все более и более усиливался. В 1730-х годах, по мысли некоторых шляхетских проектов, были дарованы разные льготы шляхетству. Так, 25 октября 1730 года последовал указ, по которому населенные имения дозволялось покупать исключительно только шляхетству, которому было разрешено переселять крестьян из одного имения в другое; различие между вотчиной и поместьем, получившими общее название "недвижимых имений", было окончательно сглажено.

17 марта 1731 года отменен закон Петра Великого о единонаследии и восстановлены законы о наследовании по Уложению царя Алексея Михайловича. 29 июля 1731 г. был учрежден в Санкт-Петербурге Шляхетный кадетский корпус для образования дворян и для подготовления их не только к военной, но и к гражданской службе. Указами 1736 - 37 годов дворянам было предоставлено получать образование дома, с обязательством периодически являться на смотры и подвергаться экзаменам. В 1733 году, для облегчения кредита, главным образом шляхетству, разрешено выдавать из монетной конторы ссуды под залог золота и серебра, сроком на три года, из 8% годовых. В 1736 году в Кабинет министров поступило представление от неизвестного лица (по-видимому, от А.П. Волынского) о необходимости дворянам хозяйничать в своих имениях, которые запустели вследствие обязательной и продолжительной их военной службы. В представлении предлагалось удвоить число обер-офицеров и, разделив их на две очереди, отпускать попеременно одну из них, без жалованья, домой для хозяйства в имениях. Вследствие этого представления 31 декабря 1736 года был издан Высочайший указ о праве дворян выходить с отставку через 25 лет; но явилось столько желающих воспользоваться этим правом, что в августе 1740 года закон был отменен. Все льготы, дарованные шляхетству, не упрочили, однако, за ним того положения, которого оно добивалось в 1730 году. Уничтожение закона о единонаследии повлекло за собой раздробление имений; дворяне стали искать спасения в крепостном праве, думая посредством его развития удержать выдающееся положение в обществе и государстве. Положение крестьянства в царствование Анны Иоанновны было очень тяжело.

В 1734 году Россию постиг голод, а в 1737 году были во многих местах страшные пожары; вследствие этого цены на все жизненные припасы и на строительные материалы вздорожали, и в селах и деревнях было настоящее бедствие. Подати и недоимки вымогались жестоким образом, часто посредством "правежа"; наборы в рекруты были ежегодные. Правительство считало вредным учить простой народ грамоте, так как ученье может отвлечь его от черных работ (указ 12 декабря 1735 года). Однако указом 29 октября того же года было предписано устройство школ для детей фабричных рабочих. Торговля рожью и мукой всецело зависела от степени урожая и была то стесняема, то расширяема. Относясь поверхностно к коренной отрасли русской промышленности - земледелию, правительство покровительствовало фабрикам и заводам, в особенности тем, которые производили необходимые для него предметы. Оно положило немало забот для улучшения фабрик шерстяных и шелковых тканей и кожевенных заводов. Одной из мер поощрения служило обеспечение сбыта: отдельные фабриканты и торговые "компании" получали постоянные поставки этих товаров ко двору и в казну. 

По указу 8 октября 1731 года мануфактур-контора и берг-коллегия были соединены с коммерц-коллегией. По вопросу об управлении горным делом были учреждаемы комиссии в 1733 и 1738 годах; вопрос этот был решен в том смысле, чтобы горное дело предоставить частной предприимчивости. Правительство Анны Иоанновны заботилось об облегчении и улучшении путей сообщения, о благоустройстве провинциальных городов. Была учреждена правильная почтовая гоньба между Москвой и Тобольском; в 1733 году в губернских, уездных и провинциальных городах учреждена полиция, а в 1740 году велено устроить между ними правильное сообщение. Приняты меры к заселению степных пространств на юго-востоке и на юге: Кириллов основал Оренбург, Татищев продолжал и развил колонизационную деятельность, будучи начальником так называемой "Оренбургской экспедиции". Генерал-майор Тараканов заведовал поселениями ландмилицких полков на Украинской и Царицынской линиях. В Малороссии по смерти гетмана Апостола (1734) выборов нового гетмана не было. Было устроено под наблюдением Сената особое коллегиальное учреждение: "Правление гетманского уряда", состоявшее наполовину из великоруссов и малороссов.

В 1730 году были сформированы два новых гвардейских полка - Измайловский и Конный и приступила к работам основанная еще при Петре II комиссия для упорядочения армии, артиллерии и военно-инженерного дела. Эта комиссия состояла под председательством Миниха (в 1732 году он назначен и президентом военной коллегии); вскоре учреждена еще другая комиссия, под председательством Остермана, для исследования состояния флота и для изыскания средств к его улучшению. Комиссия Миниха составила новые штаты сухопутных войск и настолько увеличила их сравнительно с штатами Петра Великого, что нужно было прибегать ежегодно к рекрутским наборам. При Анне Иоанновне рекрутская повинность была для податных классов повинностью денежной: в рекруты нанимались охочие люди на деньги, собранные с известного количества ревизских душ. Насколько рекруты были годны в военную службу, об этом наниматели не заботились, а потому ряды войск - как говорит И.Н. Кушнерев в "Русской военной силе" - "в большем числе заключали в себе худшую, безнравственную и нередко преступную часть населения". Офицеры, главным образом немцы, беспощадно обходилось с солдатами, постоянно прибегая к палкам, розгам и шпицрутенам. Бессрочность службы, в связи с жестоким обращением, побуждала солдат к дезертирству, а вследствие плохого помещения и питания, а также вследствие отсутствия медицинской помощи, в войсках развивались эпидемические болезни и смертность. 

Между тем, как видно из росписи государственного бюджета 1734 года, больше всего расходовалось на армию и флот: при 8 миллионах годового расхода на них шло 6 478 000 рублей. Почти одинаковые суммы отпускались на содержание двора (260 тысяч) и на казенные постройки (256 тысяч). Затем следовали: центральное управление 180 тысяч; коллегия иностранных дел 102 тысячи; придворное конюшенное ведомство 100 тысяч; жалованье высшим государственным сановникам 96 тысяч; выдача пенсий родственникам покойного мужа Анны, курляндского герцога Фридриха-Вильгельма, прожитье племянницы императрицы, Анны Леопольдовны, и содержание мекленбургского корпуса 61 тысяча. Самое скромное место занимало народное просвещение: на две академии - наук и морскую - отпускалось вместе 47 тысяч, а на жалованье учителям средних школ и геодезистам - 4 1/2 тысячи. Вследствие плохого состояния промышленности, торговли и земледелия накоплялось много недоимок; так, например, в 1732 году было 15 1/2 миллионов недоимок, а эта сумма равнялась почти двухгодичному государственному доходу. В Академии Наук шла разработка преимущественно математических и естественных знаний. На поприще русской истории особенно выделялись труды Г.Ф. Миллера и В.Н. Татищева. В 1733 году Академией Наук была организована так называемая вторая Камчатская экспедиция, имевшая целью изучение Сибири в естественноисторическом, географическом, этнографическом и историческом отношениях. В состав экспедиции входили академики: Миллер, Делил, Гмелин, Фишер, Стеллер, студент Крашенинников . В литературе выдающимися деятелями были князья Кантемир и Тредьяковский. К этой же эпохе относится начало литературной деятельности Ломоносова . Предоставив государственное правление главным образом Бирону, Остерману и Миниху, Анна дала волю своим природным склонностям. Она как бы желала вознаградить себя за стеснения, испытанные ею в течение почти двадцатилетнего пребывания в Курляндии, и тратила громадные суммы на разные празднества, балы, маскарады, торжественные приемы послов, фейерверки и иллюминации. Даже иностранцы поражались роскошью ее двора. Жена английского резидента леди Рондо приходила в восторг от великолепия придворных праздников в Петербурге, переносивших ее своей волшебной обстановкой в страну фей и напоминавших ей шекспировский "Сон в летнюю ночь". Ими восхищались и избалованный маркиз двора Людовика XV де ла Шетарди, и французские офицеры, взятые в плен под Данцигом. Отчасти собственный вкус, отчасти, быть может, стремление подражать Петру Великому, побуждали Анну устраивать иногда шуточные процессии. Самой замечательной из этих процессий была "курьезная" свадьба шута князя Голицына с шутихой калмычкой Бужениновой в Ледяном доме 6 февраля 1740 года. Председателем "машкарадной комиссии", учрежденной для устройства этой забавы, был А.П. Волынский. Он напряг все силы своего уменья и изобретательности, чтобы свадебный поезд, представлявший живую этнографическую выставку, потешил и императрицу и народ. Своеобразное зрелище доставило большое удовольствие Анне Иоанновне, и она стала снова благоволить к Волынскому, впавшему перед тем в немилость.

В 1738 году появился в Малороссии самозванец, некто Иван Миницкий, выдававший себя за царевича Алексея Петровича . И он, и священник Гаврила Могило, оказывавший ему царские почести, были посажены на кол. - Во внешней политике правительство Анны стремилось поддерживать отношения, сложившиеся при Петре Великом. Первым выдвинулся вопрос польский. Король польский Август II умер 1 февраля 1733 года; надлежало избрать ему преемника. 14 марта того же года русское правительство отправило в Варшаву полномочным послом графа Карла-Густава Левенвольде, с поручением противостоять избранию на польский престол тестя французского короля Людовика XV, Станислава Лещинского, кандидатуру которого выставила Франция. Станислава поддерживала и национальная польская партия, с примасом кн. Теодором Потоцким во главе. Россия, Австрия и Пруссия предпочитали всем другим кандидатам сына умершего короля, курфюрста саксонского Августа; но Россия требовала при этом, чтобы, по воцарении в Польше, Август отказался от притязаний на Лифляндию и признал самостоятельность Курляндии. 25 августа 1733 года открылся в Варшаве избирательный сейм, а 11 сентября большинством голосов был выбран в короли польские прибывший туда тайком Станислав Лещинский. Меньшинство протестовало. 20 сентября на правом берегу Вислы появилось 20000 русского войска под начальством Ласси. 22 сентября Станислав Лещинский бежал в Данциг, думая дождаться там помощи от Франции и заступничества со стороны Швеции, Турции и Пруссии. В тот же день составилась в Варшаве конфедерация из его противников, и 24 сентября в короли был выбран саксонский курфюрст Август. В конце 1733 года Ласси получил приказание выступить из окрестностей Варшавы к Данцигу против Станислава Лещинского, а в начале 1734 года на место Ласси был прислан Миних.

В 1737 году в походах Миниха и Ласси участвовали и имперские войска под начальством своих полководцев, которые, один за другим, потерпели жестокое поражение в Сербии, Боснии и Валахии. Турецкий султан заключил мир с Персией и надеялся отстоять Крым, но это ему не удалось; несмотря на громадную убыль в войсках, генералы Леонтьев, Миних и Ласси, раньше опустошившие весь Крым, овладели Азовом, Кинбурном и Очаковом. Особенно трудно было взять приступом Очаков, но Миних сам повел Измайловский полк на штурм и овладел этой твердыней 12 июля 1737 года. 5 августа 1737 года, по инициативе императора, начались мирные переговоры с Турцией в Немирове. Со стороны России на Немировский конгресс уполномоченными были назначены Волынский, Шафиров и Неплюев, прослуживший 14 лет в Константинополе. Переговоры не привели ни к чему. Желая заключить мир с Турцией, Карл VI обратился в 1738 году к посредничеству французского короля Людовика XV. 1 сентября 1739 года был подписан мирный договор в Белграде, вскоре после того, как Миних одержал блестящую победу над сераскиром Вели-пашой при местечке Ставучанах и овладел Хотином. Карл VI отдал Турции принадлежавшие ему части Валахии и Сербии, с Белградом и Орсовой; Россия возвратила Турции Очаков и Хотин и обязалась не угрожать крымскому хану. Войны с Турцией стоили России огромных сумм и погубили сотню тысяч солдат, главным образом, вследствие недостатка продовольствия и переходов по украинским и бессарабским степям. В вознаграждение за все потери Россия получила степь между Бугом и Донцом и право отправлять свои товары в Черное море, но не иначе, как на турецких кораблях. Султан согласился срыть укрепления Азова и признал его не принадлежащим ни Турции, ни России. Россия, в общем, больше потеряла, чем выиграла, но Анна достигла цели, заставив говорить в Европе о "славных победах" над турками.

Белградский мир был торжественно отпразднован в Петербурге 14 февраля 1740 года. 12 августа 1740 году у племянницы императрицы, Анны Леопольдовны, выданной в 1739 году замуж за принца брауншвейгского Антона-Ульриха, родился сын Иоанн, которого Анна Иоанновна и объявила наследником русского престола. Вопрос о престолонаследии озабочивал Анну с самого ее воцарения. Она знала, что духовенство, народ и солдаты с большой любовью относятся к цесаревне Елизавете Петровне, которая жила в селе Покровском, в кругу близких ей людей. Анне не хотелось, чтобы после ее смерти русский престол достался Елизавете Петровне или внуку Петра Великого, голштинскому принцу Петру-Ульриху. Она желала укрепить престолонаследие в потомстве своего отца, царя Иоанна Алексеевича, и еще в 1731 году обнародовала манифест об учинении всенародной присяги в верности наследнику российского престола, которого она впоследствии назначит. Наследником этим и явился Иоанн Антонович. Сделавшись императрицей всероссийской, Анна Иоанновна в 1737 году, после смерти последнего курляндского герцога из династии Кетлеров, постаралась доставить корону герцога курляндского своему фавориту Бирону; в угоду ей его признали в этом достоинстве и польский король, и император. Вскоре после рождения Иоанна Антоновича императрица тяжко занемогла, и тогда встал перед ней новый вопрос: кого назначить регентом? Она считала наиболее подходящим для этой должности Бирона, но, зная враждебные отношения к нему вельмож, опасалась еще сильнее восстановить их против своего любимца. Бирон, с своей стороны, мечтал о регентстве и весьма ловко добился того, что государственные люди, пользовавшиеся доверием императрицы, как Миних, Остерман, Головкин, Левенвольде, князь Черкасский и многие другие, высказались за него, а Остерман поднес императрице к подписи манифест о назначении Бирона регентом до совершеннолетия Иоанна Антоновича. После долгих колебаний Анна согласилась на это. На другой день, 17 октября, она скончалась, и русским императором был провозглашен двухмесячный Иоанн Антонович, под регентством курляндского герцога Бирона.