Объединенное вокруг Москвы государство представляло собой качественно новый этап развития государственности. Огромное по территории, в шесть раз большее бывшего Московского великого княжества, Российское государство имело гораздо более сложную структуру господствующего класса и его правящих учреждений. Усложнились государственные функции как во внутренних, так и во внешних делах. Если в феодальных княжествах предшествующего периода дворцовое и собственно государственное управление были слабо расчленены, то теперь появились функциональные органы управления, отдельные от дворцового хозяйства. Формировался многоступенчатый слой служилых людей.
В международных отношениях уже не отдельные земли и княжества, а централизующееся государство противостояло другим народам и государствам, что в условиях классово антагонистического общества с при-сущими ему постоянными международными конфликтами значительно повышало устойчивость народов в борьбе за независимость, которая в свою очередь была первостепенным условием социально-экономического и культурного прогресса.

Правительство Ивана III старалось возвысить великокняжескую власть нaд феодальной знатью. Особыми клятвенными грамота ми бояр заставляли присягать на верность великому князю Московскому. Последний стал налагать «опалы» на бояр, удаляя их от своего двора и тем самым — от высших ступеней государственной службы, конфисковывать их вотчины, ограничивать или расширять иммунитетные привилегии землевладельцев. Женитьба вторым браком на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, введение нового пышного церемониала при московском дворе, государственного герба — двуглавого орла, особых знаков великокняжеского достоинства — «барм» (оплечья) и так называемой «шапки Мономаха», якобы полученной Владимиром Мономахом из Византии, не говоря уже о полной перестройке Кремля, — все это должно было внешне подчеркнуть возросшую силу московских государей. Однако действительная степень государственной централизации зависела не столько от субъективных устремлений великокняжеской власти, сколько от реального соотношения социально-политических сил, а это последнее определялось уровнем и направлением общественно-экономического развития.

Поскольку объединительный процесс в России протекал в условиях прогрессирующих феодальных общественных отношений со свойственным им натуральным типом хозяйства и ослабленного монголо-татарским вторжением и игом развитием городов и товарно-денежных отношений, следы феодальной раздробленности еще долго сохранялись в политическом строе объединенной вокруг Москвы феодальной Руси. Духовные и светские феодалы располагали громадными богатствами — землями, промыслами, иногда небольшими городами.
Крупную феодальную организацию представляла собой церковь со своей системой суда и управления. У главы церкви — митрополита — были свой «двор», бояре, войско, служилые люди, обеспечивавшиеся условным феодальным держанием. Сходной была организация местных церквей, подвластных митрополиту и управлявшихся архиепископами и епископами. Только по наиболее крупным уголовным преступлениям суд над церковными людьми осуществлялся светскими властями, в то время как церкви принадлежало право суда по семейным и некоторым другим делам над всем населением.
Владения крупных светских феодалов пользовались иммунитетными привилегиями, благодаря чему феодалы располагали более или менее широкими судебно-административными правами по отношению к подвластному им населению, а нередко и своим войскам, состоявшим из служилых людей — дворян. После смерти Ивана III вновь восстановились уделы в Московском княжестве, что также являлось одним из важных следов прежней автономии.

Шла острая борьба группировок знати за место во вновь формирующейся иерархии феодальных властителей единого Российского государства. В старомосковскую знать, поколениями служившую великому князю Москов-скому, вливалась княжеско-боярская знать прежде самостоятельных княжеств и уделов в них. Новая система иерархии облекалась в форму «местничества» — порядка назначения на должности в соответствии со знатностью происхождения, которое определялось как близостью того или иного рода к великому князю, так и давностью службы. Высшее место в иерархии заняли потомки «Рюриковичей» и выходцев из Литвы — «гедиминовичей».
Политическим строем Российского государства стало самодержавие с Боярской думой. и боярской аристократией. Так определял этот строй В. И. Ленин применительно к XVII в.¹, когда значение боярской аристократии по сравнению с предшествующим временем стало уменьшаться — тем более эта характеристика может быть отнесена к концу XV—XVI в.

При великом князе сложился постоянно действующий совет знати — Боярская дума. Ее члены назначались великим князем на основе местнических правил. Первоначальное количество бояр было небольшим (около 20 человек). К «думным чинам» относились бояре. Впоследствии чины бояр получали не только сыновья бояр и князей, а в XVII в. в обиходе стали называть боярами всех господ вообще; позднее слово «боярин» превратилось в слово «барин». Вторым по старшинству думным чином были окольничьи, далее — думные дворяне, позднее появились думные дьяки — представители растущей правительственной администрации. Боярская дума засе-дала ежедневно в присутствии великого князя и решала вопросы внутренней и внешней политики, а также разбирала местнические дела. Формулой решения были слова: «великий князь указал, и бояре приговорили». Скоро великокняжеская власть стала выделять узкий круг непосредственных советников — так называемую «ближнюю думу».
В дальнейшем круг участвующих в решении государственных вопросов сословий расширился за счет дворянства и верхушки купечества. Это произошло в середине XVI в. и воплотилось в практике Земских соборов зародышем которых исследователи считают совещания Ивана III с представителями разных слоев феодалов накануне похода на Новгород в 1471 г.

На решение государственных вопросов оказывала влияние и высшая духовная власть. Хотя великий князь назначал митрополитов и епископов по своему усмотрению (собираемые по его инициативе церковные соборы лишь утверждали выбор великого князя), на практике церковные деятели не всегда выступали лишь советчиками и помощниками великого князя — порой они противодействовали его мероприятиям, если последние противоречили их интересам. Церковные соборы обсуждали многие вопросы, которые выдвигала нуждавшаяся в поддержке церкви великокняжеская власть.

С увеличением функций государственного управления возникла необходимость в создании специальных учреждений, которые руководили бы военными, иностранными, земельными, финансовыми, судебными и прочими делами. В старинных органах дворцового управления — Большом дворце и Казне — начали образовываться особые ведомственные «столы», управляемые дьяками. Позже они развились в приказы, когда определенная группа вопросов стала поручаться («приказываться») какому-либо боярину, вокруг которого складывался постоянный штат дьяков и подьячих. Первое упоминание о приказах относится к 1512 г., но возможно, что они возникли несколько раньше.
Приказная система была типичным проявлением феодальной организации государственного управления. В ее основе лежали древние принципы нераздельности судебной и административной власти. Для обеспечения приказов им нередко давались в управление отдельные города и уезды, где они собирали в свою пользу налоги и пошлины. Приказы были функциональные и территориальные, дворцовые и общегосударственные. Образо-вание новых приказов происходило в значительной мере стихийно, под влиянием вновь возникавших потребностей. Границы деятельности приказов нередко бывали весьма противоречивыми.
Например: финансовые дела делились между приказами Большого дворца, Большого прихода и другими. Разбойный приказ занимался преследованием «лихих людей». Были  территориальные   приказы — «чети».
С присоединением новых территорий возникли Казанский, Сибирский и другие приказы, ведавшие всеми делами на определенной территории. В приказах постепенно формировался слой профессиональных чиновников из незнатных служилых людей — знатоков своего дела, со временем начавших оказывать влияние на решение государственных вопросов.

Для управления в уездах — бывших самостоятельных землях и княжествах или их уделах — назначались на некоторый срок бояре-наместники. В помощь им посылались по волостям «волостели», а для выполнения судебных функций — «приставы» и «доводчики». Уезды делились на станы, станы — на волости, а иногда и наоборот. В некоторых случаях существовало деление на земли — трети и четверти. Единого принципа административно-территориального устройства не было. За выполнение своих судебно-административных функций наместники и волостели собирали с подвластного и подсудного населения в свою пользу «корм», подобно тому как в древней Руси по «Русской Правде» существовал «покон вирный». Такая форма управления и его обеспечения на практике легко приводила к бесконтрольности и произволу со стороны бояр-кормленщиков, фактически вновь возникало нечто вроде феодальной автономии отдельных земель, с той разницей, что во главе их стоял не местный князь, а московский наместник. Наместники управляли также местными военными силами.

Чтобы централизовать и унифицировать порядок судебно-административной деятельности на территории всего государства, в 1497 г. был составлен Судебник Ивана III. Устанавливались единые нормы уголовной ответственности и процедуры ведения следствия и суда. Классовая сущность Судебника видна очень отчетливо — всем своим содержанием он направлен на защиту интересов феодальных землевладельцев, их жизни и собственности, их власти над зависимым населением, а также феодального государства. 57 статья Судебника устанавливала в качестве общегосударственного закона правило, по которому крестьяне могли уходить от своих владельцев только один раз в году — за неделю до Юрьева дня, осеннего (26 ноября), и в течение недели после него, с обязательной
выплатой «пожилого» — оплаты за проживание на земле феодала, а в действительности компенсации землевладельцу за потерю рабочих рук. Вместе с тем в интересах сохранения контингента налогоплательщиков для государства Судебник ограничил источники холопства (холопы не несли тягла). Человек, поступивший на службу к феодалу в городе, — чаще всего городской ремесленник, не должен был становиться холопом. Оставляя горожанину личную свободу, великокняжеская власть тем самым сохраняла его для себя в качестве объекта эксплуатации, тяглеца.