Значительный шаг вперед молодое Русское государство сделало в княжение Владимира Святославича (980—1015 гг.). Внешнее положение Руси было значительно упрочено походами Святослава за одним исключением: по-прежнему грозными врагами Руси оставались печенежские орды, занимавшие степи. Владимир создал солидную оборонительную линию южнее Киева, построив ряд крепостей на Стугне, Суле, Демне и других реках. Из них особенно выделились Переяславль и Белгород. Гарнизоны новых пограничных крепостей были набраны среди дружинников далеких северных земель (кривичей, вятичей и сло-вен), чтобы привлечь к обороне государства все силы новой державы. Опираясь на эти линии, Владимир оградил Русь от новых набегов. Народный эпос в былинах воспел как эти крепости — «заставы богатырские», так и самого князя «Владимира Красное Солнышко».
При Владимире была сделана попытка установления судебных наказаний. В 996 г. при дворе Владимира был создан первый подробный летописный свод. Важной мерой были две религиозные реформы Владимира: попытка унификации языческих культов в 983 г. и принятие христианства в 988 г. Киевская Русь времен Владимира выступает перед нами как государство, обладавшее уже рядом прогрессивных черт.

Клерикальные историки резко противопоставляют христианство язычеству, считая дохристианские времена веками мрака, когда народы пребывали в невежестве, христианство же будто бы пролило свет на их жизнь.
Христианство нельзя противопоставлять язычеству, так как это только две формы, два различных по внешности проявления одной и той же первобытной идеологии.
И язычество, и христианство в равной мере основаны на вере в сверхъестественные силы, «управляющие» миром. Сила и живучесть христианства состоит в использовании древнего языческого представления о загроб-ном мире, о «второй жизни» после смерти. В сочетании с очень древним дуалистическим воззрением на мир как на арену борьбы духов добра с духами зла мысль о загробном мире породила учение о таком же дуализме в «потусторонней жизни», о существовании «рая» для добрых и «ада» для злых.
Христианство в своей практике широко использовало первобытную магию. Христианский молебен о дожде, когда священник кропит поля «святой» водой, ничем не отличается от действий первобытного жреца, пытавшегося таким же магическим путем упросить небеса окропить поля настоящим дождем.
Христианство отличалось от язычества не своей религиозной сущностью, а только той классовой идеологией, которая наслоилась за тысячу лет на примитивные верования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древних славян или их соседей. ,
Вокняжившись в Киеве, Владимир I произвел своего рода языческую реформу, стремясь, очевидно, поднять древние народные верования до уровня государственной религии: рядом со своими теремами, на холме, князь приказал поставить деревянные кумиры шести богов: Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Мокоши.
Попытка превращения язычества в государственную религию с культом Перуна во главе, судя по всему, не удовлетворила Владимира, хотя киевляне охотно поддерживали даже самые крайние проявления кровавого культа воинственного бога.
В Киеве давно уже было хорошо известно христианство и его основные догмы, так приспособленные к нуждам феодального государства. Первые сведения о христианстве у русов относятся к 860 — 870 годам. В X в. в Киеве была уже церковь св. Ильи, христианского двойника Перуна. Ко времени Святослава и Владимира уже существовала значительная христианская литература в соседней Болгарии, написанная на старославянском языке, вполне понятном для всех русских. Но киевские князья медлили с принятием христианства, так как при тогдашних богословско-юридических воззрениях византийцев принятие крещения из их рук означало переход новообращенного народа в вассальную зависимость от Византии.
Владимир I вторгся в византийские владения в Крыму, взял Херсонес и отсюда уже диктовал свои условия императорам. Он хотел породниться с императорским домом, жениться на царевне и принять христианство. Ни о каком вассалитете в таких условиях не могло быть и речи.
Около 988 г. Владимир крестился сам, крестил своих бояр и под страхом наказаний заставил креститься киевлян и всех русских вообще.
Церковь на Руси была организована так: во главе ее стояли киевский митрополит, назначаемый или из Константинополя, или самим киевским князем с последующим избранием собором епископов. В крупных городах находились епископы, ведавшие всеми церковными делами большой округи — епархии. С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы его столица имела своего епископа.
Митрополит и епископы владели землями, селами и городами: у них были свои слуги, холопы, изгои и даже свои полки. Князья на содержание церкви давали «десятину» — десятую долю своих даней и оброков.
Церковь имела свой особый суд и специальное законодательство, при помощи которого властно и бесцеремонно вмешивалась в семейную и интимную жизнь, в мысли и нормы поведения людей. В городах в XI — XII вв. было много каменных и деревянных церквей, в которых служили священники (попы) и их помощники дьяконы. Пышность богослужений должна была воздействовать на умы простых людей. Но долго еще церковники жаловались на то, что их храмы пустуют: «Если какой-нибудь плясун или музыкант, или комедиант позовут на игрище, на сборище языческое, то все туда радостно устремляются и проводят там, развлекаясь, целый день. Если же позовут в церковь, то мы позевываем, чешемся, сонно потягиваемся и отвечаем: «Дождливо, холодно», — или еще чем-либо отговариваемся...».
Создавая свое искусство, церковь постоянно обрушивалась на светские забавы и интересы: «Горе тем, кто ждет вечера с его музыкой — гуслями, флейтами, тамбуринами ... тем, кто делает вид, что не знает, какой вред приносят гусли, игры, танцы и пение».
Одной из сильнейших церковных организаций были монастыри, игравшие вообще очень важную роль в истории средневековых государств.
По идее монастырь — добровольное братство людей, отрекшихся от семьи, от обычной жизни и целиком посвятивших себя служению богу. На деле монастыри были крупными землевладельцами-феодалами, владели селами, вели оптовую торговлю, ссужали деньги под ростовщические проценты и всегда находились в самой гуще жизни, принимая непосредственное участие и в повседневной «суете мирской», и в крупных политических событиях.
Игумены монастырей наравне с епископами выступали как дипломаты, судьи, посредники.
В монастырях существовало резкое неравенство между бедняками без роду, без племени и выходцами из боярской или купеческой среды.
Высшие церковные власти — епископы и митрополит — могли быть выбраны только из среды монахов, которых, в отличие от обычных попов и дьяконов, называли черным духовенством.
Некоторые центральные монастыри, вроде Киево-Печерского (основанного в середине XI в.), стали своего рода духовной академией, куда охотно поступали сыновья крупных вельмож,   стремившихся   сделать карьеру.
В таких монастырях были хорошие библиотеки; здесь велись летописи, сочинялись проповеди, записывались внутренние монастырские события.
Русская церковь играла сложную и многогранную роль в истории Руси XI —XIII вв. С одной стороны, несомненна польза церкви как организации, помогавшей укреплению молодой русской государственности в эпоху бурного поступательного развития феодализма. Несомненна и ее роль в развитии русской культуры, в приобщении к культурным богатствам Византии, в распространении просвещения и создании крупных литературных и художественных ценностей.
Но русский народ дорогой ценой заплатил за эту положительную сторону деятельности церкви: тонкий яд религиозной идеологии проникал (глубже, чем в языческую пору) во все разделы народной жизни, он притуплял классовую борьбу, возрождал в новой форме первобытные воззрения  и  на долгие века закреплял в сознании людей идеи потустороннего мира, божественного происхождения властей и провиденциализма, т. е. представ-ления о том, что всеми судьбами людей всегда управляет божественная воля.

После смерти Владимира Святославича в 1015 г. началась длительная кровопролитная война между его многочисленными сыновьями, управлявшими отдельными частями Руси. Зачинщиком усобицы был Святополк Окаянный, убивший своих братьев Бориса и Глеба. В междуусобных войнах князья-братья приводили на Русь то печенегов, то поляков, то наемные отряды варягов. В конце концов победителем оказался Ярослав Мудрый, деливший Русь (по Днепр) с братом Мстиславом Тмутараканским с 1024 по 1036 г., а затем после смерти Мстислава ставший «самовластцем» и даже получивший с согласия Византии высокий титул «цесаря», или царя.
С именем Ярослава Мудрого связано строительство церквей, организация перевода греческих книг и издание первого варианта «Русской Правды».
Управляя при Владимире Новгородом, Ярослав задумал начать войну с родным отцом и с этой целью нанял большой отряд варягов, буйствовавших в Новгороде в ожидании похода. Когда же Ярославу понадобилась помощь обижаемых варягами новгородцев, он был вынужден дать им особую грамоту, ограждавшую права и честь новгородцев. Древнейшая «Русская Правда» не должна рассматриваться как кодекс всех русских законов; ее назначение было значительно скромнее — это была инструкция о штрафах за скандалы и драки, учиняемые в Новгороде. Тем не менее это очень ценный юридический источник начала XI в.
Время Ярослава Мудрого (1019 — 1054 гг.) — это время расцвета Руси, когда печенеги были отогнаны, а новые враги — половцы — еще не пришли.
Русь стала широко известна во всех концах тогдашнего мира.

Восточнославянское государство Русь по своему географическому положению занимало важное место в системе феодальных государств Европы и Ближнего Востока. Народы Прибалтики и далекого таежного Севера платили дань Руси; давние торговые и культурные связи с Византией приобщали Русь к восточнохристианскому миру (Балканы, Малая Азия, Кавказ). Теснейшим образом Русь была связана со всеми славянскими государствами Европы. Но наибольшее историческое значение Руси проявлялось во взаимоотношениях со степными народами. Как мы уже видели, начиная со II в. до н. э. степные племена (ираноязычные сарматы) вторгались в Центральную Европу; в I V в. н. э. огромные массы тюркских племен (гуннов, авар и др.) усилили натиск на Европу, доходя до Парижа и Орлеана.
В VIII —XI вв. все степные пространства Европы от Среднего Дуная до Урала были заняты воинственными кочевниками-скотоводами: аварами, печенегами, уграми, хазарами. Здесь возникали могущественные, но паразитарные по своей основе державы вроде Аварского каганата и Хазарии. Разгром Аварской державы Карлом Великим в начале IX в. не освободил Европу от известной зависимости от кочевников, так как все пути на Восток в богатые земли Византии и Халифата были перехвачены кочевниками.
Русь сумела приостановить продвижение кочевников. Святослав на востоке Европы довершил то, что Карл Великий начал на западе, — разгромил хищническое государство хазар, открыв пути по Волге, Дону, Азовскому морю и Каспию в сказочные земли Востока.
Западная Европа в IX — X вв. в своих торговых связях оказалась в зависимости от Руси, от успехов русского оружия. Драгоценные товары Востока шли в значительной мере через Киев. Русские купцы-воины ездили в Багдад, Александрию, Хорезм и Константинополь. Киев стал большим международным центром с восемью торговыми площадями. Адам из Бремена называл Киев «украшением».
Востока, соперником Константинополя». Русских купцов — «рузариев» — охотно встречали в западноевропейских городах, предоставляя им льготы. Роль Руси в транзитной торговле приводила даже к преувеличениям: Французский поэт, воспевая красавицу, говорит, что она одета в одежды из «русского шелка». Такое положение сохранялось до крестовых походов, вызванных стремлением западноевропейских королевств найти свои пути на Восток. В XI в. самые могущественные короли Европы стремились к союзу с Русью и нередко закрепляли его брачными связями. Ярослав Мудрый и его сыновья породнились с королями Франции, Англии, Швеции, Польши, Венгрии, с императором Священной Римской империи и императором Византии. Дочь Ярослава Мудрого Анна была королевой Франции и подписывала государственные документы .
Государство Русь до его распада на отдельные княжества было одним из сильнейших государств Европы, быстро догонявшим передовые страны в социально-политическом и культурном отношении.

После смерти Ярослава Мудрого в 1054 г. на Руси оказалось значительное число сыновей, родных и двоюродных племянников великого князя. У каждого из них была та или иная «отчина», свой домен, и каждый в меру своих сил стремился увеличить домен или обменять его на более богатый. Это создавало напряженное положение во всех княжеских центрах и в самом Киеве. Исследователи иногда называют время после смерти Ярослава временем феодальной раздробленности, но это нельзя признать правильным, так как настоящая феодальная раздробленность наступает тогда, когда кристаллизуются отдельные земли, вырастают большие города, возглавляющие эти земли, когда в каждом суверенном княжестве закрепляется своя княжеская династия. Все это появилось на Руси только после 1132 г., а во второй половине XI в. все было переменчиво, непрочно и неустойчиво. Княжеские усобицы разоряли народ и дружину, расшатывали русскую государственность, но не вводили никакой новой политической формы. Князья не закреплялись в определенных городах, а передвигались из города в город в результате побед и поражений. Княжеская верхушка русского феодального класса и ее ближайшее окружение своими внутренними войнами и постоянными перемещениями создали кризисное поло-жение внутри страны, перенапрягши нормы эксплуатации крестьянских и городских масс.
К внутренним противоречиям добавилось вторжение новых кочевых орд, которые на два столетия стали хозяевами степей: в 1068_г. половецкий хан Шарукан разбил соединенные силы русских князей под Переяславлем и вторгся на Русь.

В результате разгрома русских войск половцами в Киеве в 1068 г. вспыхнуло восстание против князя Изяслава, сына Ярослава Мудрого. Киевляне требовали у князя оружия и коней для того, чтобы продолжить борьбу с половцами, хозяйничавшими во всей
южной Руси. Когда Изяслав по неизвестным причинам отказал им, киевляне силой освободили из княжеской тюрьмы полоцкого князя Всеслава Брячиславича, засаженного туда великим князем после одной из усобиц, и провозгласили Всеслава посреди княжеского двора как нового великого князя Киевского. Это был первый случай народного избрания «цесаря» Руси. Изяславу пришлось бежать в Польшу, откуда он привел карательные войска и отвоевал Киев через 7 месяцев. Автор «Слова о полку Игореве» восторженно отозвался о смелом и решительном избраннике киевлян Всеславе; этому князю посвящена очень поэтичная народная былина «Волхов Всеславьич».
В Киеве в том же 1068 г. холопы убили новгородского епископа Стефана.
Примерно в эти же годы (в летописи это помещено задним числом под 1071 г.) во время голода произошло восстание в Суздаль-
ской земле на Белоозере, где киевскому боярину Яну Вышатичу пришлось казнить двух языческих жрецов, оказавшихся во главе восстания. Бурные события, направленные против феодальной церкви, но имевшие классовую подоплеку, произошли и в Новгороде. Князь открыто стал на сторону епископа и своими руками зарубил волхва, возглавлявшего народные массы.

Феодальное государство ответило на народные восстания изданием более широкого текста «Русской Правды», за которым в науке закрепилось наименование «Правды Ярославичей», так как создателями его были три сына Ярослава Мудрого — Изяслав, Святослав и Всеволод. Новый суровый закон защищал прежде всего личные владения, домены, самих князей, их земли, дворцы, склады имущества, загородные дворы с запасами, феодально-зависимое крестьянство находилось в особенно тяжелых условиях именно в княжеских владениях, так как князья вели разорительные усобицы, быстро покидали одну волость ради другой и, очевидно, торопились взять максимум со своих сел. Ограбленные княжескими тиунами и огнищанами крестьяне в неурожайные годы были вынуждены нападать на княжеские закрома-клети. Убийство княжеских администраторов, огнищан и тиунов, каралось или смертной казнью («убити в пса место», как собаку), или же чудовищным штрафом в 80 гривен, что равнялось стоимости большого стада в 100 голов крупного рогатого скота и могло разорить ту вервь, где был обнаружен труп огнищанина.

В последней четверти XI в. в сложных условиях внутреннего кризиса и постоянной угрозы внешней опасности со стороны половецких ханов княжеские усобицы приобретали характер всенародного бедствия. Объектом раздоров стал даже великокняжеский престол: Святослав Ярославич выгнал из Киева своего стершего брата Изяслава, «положив начало изгнанию братьев».
Особенно страшны стали усобицы после того, как сын Святослава Олег вошел в союзные отношения с половцами и неоднократно приводил половецкие орды на Русь для своекорыстного решения междукняжеских свар. Автор «Слова о полку Игореве» гневно осудил Олега Святославича, назвав его «Горислави-чем», и показал тягостное состояние Руси во время его войн, когда на полях не пахари покрикивали, а каркали вороны, чуявшие поживу.
Врагом Олега был молодой Владимир Всеволодич Мономах, княживший в пограничном Переяславле.
Мономаху удалось собрать княжеский съезд в Любече в 1097 г., задача которого состояла в том, чтобы закрепить «отчины» за князьями, осудить зачинщика усобиц Олега и по возможности устранить будущие усобицы, чтобы едиными силами противостоять половцам. Однако князья были бессильны установить порядок не только во всей Русской земле, но даже внутри своего княжеского круга родных и двоюродных братьев и племянников. Сразу же после съезда в Любече вспыхнула новая усобица, длившаяся несколько лет. Единственной силой, которая в тех условиях могла реально приостановить коловращение князей и княжеские свары, — это боярство — основной состав молодого и прогрессивного тогда феодального класса. Боярская программа в конце XI и начале XII в. состояла в ограничении княжеского произвола и бесчинств княжеских чиновников, в ликвидации усобиц и в общей обороне Руси от половцев. Совпадая в этих пунктах с устремлениями горожан, эта программа отражала общенародные интересы и была безусловно прогрессивной.
В 1093 г., после смерти Всеволода Ярославича; киевляне пригласили на трон незначительного туровского князя Святополка Изяславича, но просчитались, так как он оказался плохим полководцем, жадным властителем, неумелым дипломатом.
Во время его двадцатилетнего княжения из всех русских князем все больший вес и значение  приобретал   Владимир Мономах,
несший на своих плечах всю тяжесть борьбы с половцами. Ему удалось добиться перелома в русско-половецких войнах и отогнать половцев далеко от русских границ еще до того, как он был выбран великим князем Киевским.

Святополк Изяславич умер в 1113 г.; его смерть послужила сигналом к широкому народному восстанию в Киеве. Народ обрушился на дворы княжеских управителей и ростовщиков. Киевское боярство в обход княжеского старшинства выбрало великим князем Владимира Мономаха, который и прокняжил успешно до своей смерти в 1125 г. После него единство Руси еще держалось при его сыне Мстиславе (1125—1132 гг.), а затем, по выражению летописца, «раздрася вся земля Русская» на отдельные самостоятельные княжения.
Мономах сразу же по вокняжении издал дополнение к «Русской Правде»- «Устав Владимира Всеволодича», облегчавший положение городской мелкоты, задолжавшей ростовщикам. Возможно; что вскоре была составлена и «Пространная Русская Правда» — общерусский закон, расширивший правовые нормы домениальной «Правды Ярославичей» до общефеодальных, где и князь и боярин одинаково подразумеваются под «господином». Вопрос о датировке «Пространной Правды» спорен; иные отодвигают дату ее создания до начала XIII в.
Время Мономаха и Мстислава, управлявших единым Русским государством, было временем побед и успехов как внутри Руси, так и вовне. Память о Владимире Мономахе в самых поэтических формах сохранялась и в конце XII («Слово о полку Игореве»), и в начале XI I I в. (Ипатьевская летопись и «Слово о погибели земли Русской»).
Даже в XV —XVI вв., во время строительства русского централизованного государства, вспоминали «старого Владимира»: Иван I I I венчал внука на царство «шапкой Мономаха» (изготовленной в конце XV в.), а Иван Грозный украсил свое царское место в Успенском соборе сценами из военной и государственной деятельности Владимира Мономаха.