Россия, ослабленная русско-японской войной и, особенно, революционной смутой 1905—1907 гг., вынуждена была заново искать свое место в системе международных отношений. Министр иностранных дел А. П. Извольский, занимавший свой пост в 1906—1910 гг., понимая необходимость провозглашенного Столыпиным курса на неучастие России в каких бы то ни было вооруженных конфликтах в течение 10 — 15 лет, считал, что Россия не должна присоединяться ни к одному их противоборствующих в Европе блокам держав и стабилизировать отношения с ними путем заключения соглашений по всем спорным вопросам. Однако в накаленной обстановке тогдашней Европы остаться в стороне было практически невозможно. Проблемой, определявшей все европейские отношения в это время был острейший англо-германский конфликт. Германия стремилась пересмотреть в свою пользу итоги раздела мира и добиться господства в Европе. Так как и Франция и, временно, Россия были слабы, на пути к достижению Германией этих целей стояла лишь Великобритания. Именно подготовкой к войне с Великобританией и был, прежде всего, занят германский Генеральный штаб. Все страны Европы (за исключением немногих «нейтралов») вынуждены были определиться — чью сторону они займут в этом неизбежном конфликте. Перед дилеммой «Англия или Германия» оказалась и Россия. За союз с Германией стояло большинство правых партий, для которых монархическая Германия была гораздо предпочтительней, чем демократическая республиканская Франция, значительная часть аристократии и высшего чиновничества. Однако союз с Великобританией и, разумеется, Францией, поддерживали влиятельные либеральные партии в Думе, представлявшие интересы помещиков и буржуазии, тесно связанных с экономикой и финансами этих стран.

Конечный выбор предопределило несколько факторов. Во-первых, союз с Германией противоречил обязательствам, взятым на себя Россией по русско-французскому союзному договору 1892 г. Во-вторых, ослабленная революцией Россия срочно нуждалась в масштабных внешних заимствованиях, предоставить которые могла только Франция, активно стремившаяся к преодолению разногласий между двумя своими союзниками (Россией с 1892 г. и Великобританией с 1904 г.). И, наконец, в-третьих, сыграло свою роль политическое давление буржуазных партий. Так было принято принципиальное решение о сближении с Великобританией. Однако на пути к нормализации отношений было немало препятствий. Главнейшими из них были колониальные споры в разных частях Азии (Персия, Китай, Тибет, Афганистан). Прежде и Россия и Великобритания стремились вытеснить друг друга из этих спорных районов и слышать не хотели о каком бы то ни было компромиссе. Однако за время прошедшее с начала русско-японской войны изменилось слишком многое. С одной стороны, Россия ослабела и уже не могла бороться с Великобританией за экономическое подчинение спорных земель. С другой, в Лондоне осознали серьезность угрозы со стороны Германии (и понимали опасность выступления России на стороне немцев). На фоне подобной перспективы любые прежние споры отходили далеко на задний план. После довольно сложных переговоров 18 августа1907 г. было заключено англо-русское соглашение о разделе сфер влияния в Азии. Англия отказывалась от своих прав на Тибет (формально входивший в состав Китая), Россия же отказывалась от притязаний на Афганистан, который должен был оставаться независимым государством. Важнейшим пунктом договора было решение о разграничении сфер влияния в Персии (России — север с Тегераном, Англии — юг с побережьем Персидского залива). Формально это соглашение не означало заключения военного союза, так как ни одна из сторон не брала на себя каких бы то ни было конкретных обязательств на случай войны (как, впрочем, и в англо-французском соглашении), однако фактически именно это соглашение окончательно оформило Антанту (Россия, Франция, Великобритания). В мае 1908 г. состоялся первый в истории отношений двух стран (второй состоялся лишь в 1994 г.) визит английского короля Эдуарда VII в Россию, продемонстрировавший быстрое сближение двух государств. Отношения же с Германией с этого времени начинают постепенно, но неуклонно ухудшаться.

Именно Германия стояла за унизительным для России Боснийским кризисом 1908 — 09 гг. Причина его заключалась в самовольной (без согласия остальных великих держав) аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, формально входившей в состав Османской империи (находившейся в этот период в состоянии хаоса из-за т. н. младотурецкой революции 1908 г.), а фактически оккупированной австрийцами в 1878 г. по решению Берлинского конгресса. Значительная доля вины за эту «дипломатическую Цусиму» лежит на А. П. Извольском, заключившим (без согласия правительства и императора) в сентябре 1908 г. «джентльменское соглашение» (без подписания каких-либо документов) с министром иностранных дел Австро-Венгрии А. Эренталем о согласии России на эту аннексию в обмен на поддержку русского проекта открытия черноморских проливов для русских военных судов и определенную компенсацию Сербии и др. славянским государствам. Однако заручившись поддержкой Германии (фактически угрожавшей России началом боевых действий), Австро-Венгрия бесцеремонно нарушила это «джентльменское соглашение», не оставив России возможности как-либо этому воспрепятствовать. Эта аннексия вызвала взрыв возмущения в Сербии и Черногории, так как во-первых, значительную часть населения Боснии составляли сербы, а, во-вторых, стало ясно, что Австро-Венгрия воспользовавшись временной слабостью России решила в одностороннем порядке нарушить договор 1897 г. о сохранении status quo на Балканах и теперь ее следующей целью станут именно эти (традиционно близкие России государства).

Боснийский кризис резко обострил отношения России с Австро-Венгрией и Германией и ускорил процесс консолидации Антанты. На Балканах еще более усилилось противостояние Австро-Венгрии и Сербии. Исследователи рассматривают события вокруг Боснии как международный кризис, открывший период подготовки двух противостоящих друг другу военно-политических блоков к I мировой войне. Этот дипломатический провал стоил Извольскому министерского поста. Новым (и, фактически, последним) министром иностранных дел Российской империи (1910—1916 гг.) стал С. Д. Сазонов.

Через четыре года, осенью 1912 г., на Балканах разразился новый кризис, грозивший перерасти в общеевропейскую войну. К тому времени Турция все еще сохраняла обширные владения на Европейском континенте. Ей принадлежали Албания, южная часть Болгарии (Фракия), северные районы Греции (Эпир) и Македония. Турецкое иго было нестерпимым, и в пунктах владений постоянно происходили возмущения, локальные восстания, которые жестоко подавлялись турецкими войсками. Сопредельные государства давно претендовали на «турецкое наследство». Весной 1912 г. при поддержке России образуется Балканский союз (Болгария, Сербия, Черногория и Греция). С его помощью Сазонов стремился укрепить русское влияние на Балканах и противостоять как австрийскому, так и турецкому влиянию.

В октябре 1912 г. Болгария, Греция, Черногория и Сербия начали военные действия. Началась I Балканская война. Союзники выставили против общего врага более чем 600-тысячную армию, и уже через несколько дней стало ясно, что Турции надеяться не на что. Ее войска потерпели серию поражений. К началу ноября 1912 г. турецкая армия была почти разбита и ее остатки укрепились недалеко от Стамбула. Турция просила мира и взывала к европейским державам, которые начали выказывать признаки беспокойства. Россия была удовлетворена разгромом Турции, но, вместе с тем, вовсе не была заинтересована в том, чтобы Болгария, правящие круги которой были настроены прогермански, завладела Стамбулом и стала хозяином Черноморских проливов. Петербург в жестких выражениях потребовал от Софии приостановить наступление. Австрия и стоявшая за ней Германия не могли примириться с усилением Сербии, и австрийские войска начали концентрироваться на границе. Развитие ситуации внушало тревогу. В декабре 1913 г. воюющие стороны заключили перемирие. В Лондоне открылась конференция послов ведущих европейских держав, на которой были выработаны условия мира, фиксировавшие сложившуюся политическую ситуацию на Балканах.

Однако в июне-июле 1913 г. в том же регионе разгорается новая II Балканская война. Победители в I Балканской войне недолго оставались союзниками — они не могли договориться о приемлемом для всех разделе «турецкого наследства». Это взаимное недовольство активно подогревалось австро-германской дипломатией, стремившейся расколоть этот неожиданно победоносный альянс, находившийся под влиянием России. Им это удалось. Создалась коалиция против Болгарии, объединившая Сербию, Грецию, Черногорию и их «исторического врага» — Турцию. В числе союзников на этот раз была и Румыния. Каждый из участников коалиции требовал от Болгарии, захватившей обширные районы, территориальных уступок в свою пользу. Болгарский царь Фердинанд I Кобург и его правительство, опираясь на дипломатическую поддержку Берлина н Вены, слышать ничего не хотели об уступках. Болгарские войска первыми напали на сербские и греческие позиции 30 июня 1913 г. Вскоре в военный конфликт втянулись и другие балканские государства. Болгария сопротивлялась недолго и 29 июля капитулировала. Вскоре в Бухаресте был заключен мирный договор, по которому Болгария теряла значительные территории. Так как недавние союзники перессорились расстроены были и планы России создать на Балканах дееспособный союз своих исторических союзников. К ставшему уже традиционным союзу с Россией по-прежнему склонялись Сербия и Черногория, тогда как Болгария, задетая унизительными условиями Бухарестского мира в надежде на реванш все больше склонялась к союзу с Австро-Венгрией и Германией. Достигнутое равновесие сил на Балканах было непрочным и взрывоопасным. «Балканский узел» не был развязан, и европейские политики это понимали.

России удалось избежать прямой вовлеченности в балканские дела благодаря ответственности дипломатии и позиции царя, считавшего, что лучше пойти на уступки, чем рисковать сохранением европейского мира. Хотя начиная с Боснийского кризиса, русское общественное мнение, как либеральная, так и консервативная печать все время ратовали за «реальную помощь братьям-славянам». Председатель IV Государственной Думы М. В. Родзянко и лидеры крупнейших думских фракций призывали Николая II вмешаться в войну. Но их призывы не возымели действия.

Балканские войны показали необходимость непрочность Османской империи, контролировавшей важнейший транспортный путь от функционирования которого зависело положение дел на всем быстроразвивавшемся Юге России — проливы Босфор и Дарданеллы. Вопрос о принадлежности Проливов стал с этого времени одним из важнейших во всей внешней политике России. Она не могла допустить их перехода из слабых рук Турции в руки одной из великих держав, которая могла бы диктовать России режим Проливов. Особенно явно все опасения русской дипломатии стали подтверждаться в декабре 1913 г., когда, стремясь не допустить повторения позора 1912 г. Турция решила провести масштабную реформу своих вооруженных сил, пригласив для этого немецких инструкторов. Командующим I (самого мощного) корпуса турецкой армии, сконцентрированного в районе Проливов был назначен немецкий генерал О. Лиман фон Сандерс. Все больше немецких офицеров назначались на различные должности в турецкой армии. Была принята амбициозная программа создания мощного турецкого флота, значительно превосходящего русский. Это уже напрямую угрожало не только русским планам в отношении Проливов, но и собственно причерноморским территориям России. Попытки Сазонова добиться отмены этих мер при помощи дипломатических демаршей кончились ничем. С этого момента русско-германские отношения перешли в открыто враждебную фазу.

К началу 1914 г. окончательно определился расклад сил в будущей войне. Странам Антанты (Россия, Франция и, возможно, Великобраитания при участии Сербии) противостояли силы Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария). К последнему союзу принадлежала и Италия, но она в 1915 г. вступила в войну на стороне Антанты.

Каждая из стран преследовала свои цели. Так, Россия ставила своей первоочередной задачей решение «Восточного вопроса», желательно путем присоединения Проливов к империи. Кроме того, в сферу русских интересов входила австрийская Галиция (Западная Украина) и Австрийская и германская части Польши. Франция стремилась вернуть утраченные в 1871 гг. спорные провинции Эльзас и Лотарингию, захватить немецкие колонии в Африке и навсегда ликвидировать угрозу со стороны Германии, уничтожив немецкую армию. Аналогичная задача стояла и перед Великобританией.

Германия, в свою очередь, желала нанести окончательное военное поражение Франции, навсегда вычеркнув ее из числа великих держав, захватить русскую Польшу и Прибалтику. Кроме того, Вильгельм II стремился реализовать свою давнюю мечту и захватить как можно больше английских и французских колоний. Австро-Венгрия намеревалась навсегда уничтожить русское влияние на Балканах и подчинить их себе. Турция ставила своей задачей вытеснить Россию с Кавказа, а Болгария стремилась вернуть себе все земли, утраченные в 1913 г.

Страны Антанты насколько отставали от Центральных держав (Четверного союза) по степени подготовки к войне. Окончание их военных программ было намечено на 1915 г. Этим обстоятельством и решили воспользоваться в Берлине и Вене. Решено было использовать любой предлог для того, чтобы спровоцировать столкновение. Такой предлог возник 15 (28) июня 1914 г., когда в Сараево член сербской националистической организации «Млада Босна» гимназист (!) Гаврила Принцип убил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда. Австро-Венгрия обвинила в этом теракте сербское правительство и (только ровно через месяц, после консультаций с Берлином!) предъявила Сербии ультиматум, сознательно составленный таким образом, чтобы вынудить сербов его отвергнуть. Сербы приняли все условия, кроме одного, слишком ощутимо задевавшего государственное достоинство Сербии (предоставить право австрийской полиции предпринимать на сербской территории любые действия для поиска и задержания боснийских террористов). Это было сочтено достойным предлогом для начала войны и уже 15 (28) июля 1914 г. снаряды австрийских батарей начали рваться на улицах Белграда. Несмотря на начало боевых действий достаточно было одного окрика из Берлина, для того, чтобы остановить войну. Но его не последовало. В Германии были уверены, что нельзя упускать такой замечательный шанс начать т. н. «предупредительную войну». В Вене, в свою очередь, помнили о Боснийском кризисе и надеялись, что Россия вновь ограничится дипломатическими протестами. Однако, самоустраниться и на этот раз означало для России окончательно потерять престиж на Балканах. Поэтому в ответ на нападение Австро-Венгрии на Сербию Россия с 16 (29) июля начала сначала частичную, а затем и всеобщую мобилизацию. Это, в свою очередь, стало предлогом для немецкого ультиматума России 18 (31) июля 1914 г. — отменить мобилизацию под угрозой войны. Император Николай II предложил Вильгельму решить спор в Международном суде в Гааге!.. Следующий день 19 июля (1 августа) 1914 г. стал началом I мировой войны — Германия объявила войну России. 3 августа в войну (под нажимом Германии!) вступила Франция.

Немецкий план войны (т. н. «план Шлиффена») предполагал нанесение первого массированного удара по Франции и быстрый ее разгром до окончания мобилизации в России, а затем сосредоточение всех войск на Востоке и разгром России. Чтобы нанести французам неожиданный удар, немецкие войска начали наступление главными силами не через франко-германскую границу (где у французов были подготовлены сильные укрепления), а через территорию нейтральной Бельгии. Нарушение бельгийского нейтралитета (гарантом которого выступала Великобритания) заставило Лондон 4 августа вступить в войну на стороне франко-русской Антанты. Любопытно, что в то время как Германия, вступившись за Австро-Венгрию, вступила уже в противоборство со всеми великими державами, сама Австро-Венгрия вовсе не спешила объявлять войну кому-либо кроме Сербии. Потребовалось давление из Берлина чтобы заставить австрийцев 24 июля (6 августа) объявить войну России и другим странам Антанты.

Положение Франции вскоре стало критическим, а затем и отчаянным. Немецкие войска вплотную подошли к Парижу. Внимая мольбам о помощи со стороны Французов и понимая, что в случае быстрого разгрома Франции вся мощь немецкой армии обрушится на Восток, русский Генеральный штаб решил не дожидаясь окончания мобилизации перейти в наступление в Восточной Пруссии силами двух армий (1 армия ген. Ренненкампфа и 2 армия ген. Самсонова). Началась Восточно-прусская операция (4 августа — 1 сентября 1914 г.). Поначалу все развивалось удачно, русские войска вплотную подошли к Кенигсбергу, однако после того, как сюда были стянуты дополнительные резервы немецкой армии во главе со знаменитыми Гинденбургом и Людендорфом, положение изменилось. Наступавшую с юга армию Самсонова немцы, пользуясь бездействием Ренненкампфа, сумели окружить и, после отчаянных боев при Танненберге, заставить отступить. Самсонов застрелился, Ренненкампф был отрешен от командования. Русские силы на северо-западном фланге были значительно ослаблены, но ценой гибели 2 армии был спасен Париж.

Успешно шли бои и на юго-западном направлении. В ходе Галицийской операции (18 августа — 21 сентября 1914 г.) вся Галиция до Карпат перешла в руки русских, а силы австро-венгерской армии были значительно подорваны. Уже в самом начале войны обнаружилось, что находившиеся в ее рядах славяне (чехи, словаки, хорваты, иногда поляки) не желают воевать с Россией и в больших количествах сдаются в плен. Ситуацию на этом участке фронта стабилизировало лишь прибытие значительных подкреплений из Германии. Тем не менее, на следующий, 1915 г. командование русского Юго-Западного фронта планировало наступление в глубь Венгрии.

Ожесточенные бои развернулись в русской Польше, где и русские и немцы планировали крупные наступательные операции. Стремясь не допустить начала русского наступления на Берлин и поднять боевой дух австрийцев, заговоривших уже о необходимости мирных переговоров с Россией, немецкая армия перешла в наступление. Началась Варшавско-Ивангородская операция (15 сентября — 26 ноября 1914 г.). Первоначально успех сопутствовал немцам, они подошли вплотную к Варшаве, однако с начала октября русские нанесли мощный контрудар, отбросивший их к самой границе Германии. Офицерам не терпелось перейти границу, однако боязнь повторения самсоновской катастрофы на позволила сполна использовать военный успех. Тем не менее, это был несомненный реванш за Танненберг. 1914 г. заканчивался для России в целом достаточно успешно. Стало понятно, что русская армия уже не та, что была в 1904—1905 гг. в Манчжурии, немецкий натиск повсюду был остановлен, а австрийцы выбиты далеко вглубь собственной территории. Однако не все было столь радужно. Прежде всего массированное применение противником артиллерии и пулеметов привело к огромным потерям в живой силе, прежде всего — в офицерском корпусе. Потери опытных офицеров и солдат пришлось компенсировать за счет кое-как обученных резервов. Более того, к 1915 г. в России (как впрочем и в других воюющих странах) обозначился т. н. «кризис вооружений». Ни одна страна не предполагала, что война будет такой длительной. Считалось, что она продлится не более полугода и именно на это время и были подготовлены запасы оружия и боеприпасов. Более развитые в экономическом отношении европейские страны смогли преодолеть этот кризис относительно безболезненно. Более слабая Россия оказалась в очень сложном положении. Именно эти факторы и стали основными причинами того, что 1915 г. стал для России «годом великого отступления».

С 1915 г. Восточный фронт становится главным фронтом I мировой войны. По предложению Гинденбурга именно России следовало нанести смертельный удар в кампанию 1915 г. Германское командование собиралось наступлением из Восточной Пруссии и Карпат окружить и уничтожить русскую группировку в районе Варшавы и тем решить судьбу войны на Востоке. В свою очередь русское командование собиралось возобновить наступление в Венгрии и Восточной Пруссии. В феврале развернулось ожесточенное встречное сражение в Восточной Пруссии. Потери с обеих сторон были огромны. В итоге русские войска были вытеснены из пределов Германии. К лету 1915 г. ввиду угрозы окружения началось отступление русских войск из Галиции. К концу 1915 г. линия фронта окончательно стабилизировалось на линии западнее Риги — граница с Румынией. В руки немцев перешли Польша, Литва и Курляндия. Вывести Россию из войны не удалось, однако русская армия была обескровлена (именно в этот период потери достигают максимума за всю войну — ок. 250 тыс. в месяц (в среднем — 140).

1916 г. стал периодом позиционной войны. Кризис вооружений был в общих чертах преодолен, войска повсеместно строили мощные укрепления. Попытки прорыва обороны и с той и с другой стороны как правило не имели успеха. Единственной удачной операцией стал т. н. «Брусиловский прорыв» (наступление Юго-Западного фронта под командованием ген. Брусилова в Галиции) (22 мая — нач. сентября 1916 г.).

1917 г., согласно аналитикам Ставки, должен был стать годом коренного перелома в ходе войны. Русская армия давно преодолев «кризис вооружений» постоянно усиливалась, тогда как положение Германии и ее союзников неуклонно ухудшалось. Там начался голод. На 1917 г. намечался целый ряд крупных наступлений (в том числе десант на Босфор). Однако всем этим планам не суждено было сбыться. В дело вступили революционеры.

В первые месяцы войны казалось, что страна переживает момент необычайного национального сплочения. Всех захватил общий патриотический порыв. По всей стране проходили спонтанные манифестации — многотысячные толпы в разных городах России несли русские национальные знамена, портреты Николая II, цесаревича Алексея, вел. кн. Николая Николаевича, иконы. Служились молебны, а «Боже, Царя храни!» непрерывно исполнялся и на улицах, и во всех собраниях. Почти вся печать заговорила о единстве нации перед лицом германской угрозы. Когда 26 июля открылась чрезвычайная сессия двух палат, единение представительных и законодательных органов было полным. Государственная Дума без колебаний утвердила кредиты и приняла законопроекты, связанные с ведением войны. Торжественно образовался т. н. «Священный союз», в который вошли почти все думские фракции (кроме самых левых). Участники «союза» заявили о готовности отложить все межпартийные и сообща работать ради победы над врагом.

Начавшаяся война углубила раскол в рядах русских социалистов. Наиболее умеренные из них (Г. Плеханов, П. Кропоткин и др.) считали, что во время войны главной задачей является оборона страны, даже ценой временного соглашения с царизмом (т. н. «социал-патриоты»). Их влияние падало по мере продолжения войны. Ряд деятелей меньшевистской (Н. Чхеидзе) и эсеровской (трудовик А. Керенский) партий также стояли за участие социалистов в защите своего государства, но без каких-либо перемирий с царизмом. (т. н. «оборонцы»).

Большая часть меньшевиков, меньшая часть большевиков, а также эсеров и анархистов объединяла идея восстановления Интернационала и совместных действий всех социалистических партий по принуждению правительства своих стран к заключению немедленного демократического справедливого мира (т. н. «интернационалисты»).

Наконец, Ленин и его ближайшие сторонники (главным образом из числа большевиков-эмигрантов) выступили за поражение России в войне, так как по их мнению это будет способствовать революционному взрыву (т. н. «пораженцы»). На Циммервальдской (сентябрь 1915 г.) и Кинтальской (апрель 1916 г.) международных социалистических конференциях Ленин порывает с большинством социал-демократических партий и начинает разрабатывать собственную теорию о «слабом звене в цепи империалистических держав», коим является Россия. Эти идеи (глубоко чуждые и Марксу и марксизму) он изложил в вышедшей в 1916 г. книге «Империализм как высшая и последняя стадия капитализма». Он объяснял, что первая социалистическая революция произойдет не в высокоразвитой капиталистической стране (как ошибочно полагал Маркс), а, наоборот, в экономически слаборазвитом государстве, при условии, что ею будет руководить дисциплинированный революционный авангард (дело Нечаева — Ткачева живет и побеждает…). Такой страной, по мысли Ленина, являлась тогда Россия.

Поражения русских войск в 1915 г. вызвали резкую критику правительственной политики со стороны всех без исключения партий. В ответ правительство вернулось к практике использования ст. 87 Основных законов Российской империи. Значение Думы упало, однако и популярности кабинету эта мера не прибавила. Общественные деятели всех политических направлений требовали назвать конкретного виновника, и он был назван — военный министр В. А. Сухомлинов. Занимая эту должность с 1909 г., он неоднократно публично заверял, что русская армия готова ко всем возможным испытаниям. Все сразу поверили, что этот человек повинен в преступной халатности, лихоимстве, а затем зазвучали голоса и о государственной измене. Министр был отрешен от должности 13 июня 1915 г. Однако отставка непопулярного министра никого не удовлетворила.

Особенно активизировались либеральные деятели кадетского толка, которые в первые месяцы войны, скрепя сердце, умерили свои нападки на власть, так как ситуация заставляла консолидировать усилия. Поражения армии в конце весны — начале лета 1915 г. вывели их из состояния оцепенения и предоставили прекрасную возможность подать себя в роли спасителей России.

Но волновались и выражали свое беспокойство не только либеральные деятели, эти чувства сделались всеобщими. Следовало предпринять действия, способные мобилизовать страну для отпора врагу, н довести войну до победного конца. 06 этом много думал царь. 10 июня 1915 г. он выехал в Ставку, где провел серию совещаний с генералитетом и министрами и пришел к заключению о необходимости обновления высшей администрации- Были отправлены в отставку несколько влиятельных министров, известных своей правой ориентацией. Все эти меры носили паллиативный характер и ничего принципиально изменить не могли. К тому же во главе кабинета остался старый царедворец И. Л. Горемыкин.

Общественные деятели, приветствуя некоторые назначения, находили их недостаточными и выступали за создание ответственного перед Думой правительства. С лета 1915 г. этот лозунг стал главнейшим для ведущих политически деятелей и объединений. В августе 1915 г. большинство думских фракция (2/3 Думы) объединились в т. н. «Прогрессивный блок», центром которого стала партия кадетов. Их главным требованием стало создание «кабинета пользующегося доверием страны (то есть Думы)». Фактически, речь шла о предоставлении Думе права назначать и отрешать от должности министров и определять направление правительственной политики. На это пойти император не мог. Создание «Прогрессивного блока» означало формальный разрыв между правительством и Думой и отказ последней от какой-либо поддержки царя. В начале сентября 1915 г. царским указом Дума была распущена на каникулы.

К 1916 г. патриотические восторги были позади, и в обществе царило глухое брожение, прорывавшееся наружу в разговорах о шпионах и предательстве. Государственная администрация все больше и больше погружалась в состояние оцепенения. В начале 1916 г. на посту премьера И. Л. Горемыкина сменил Б. В. Штюрмер, бывший ранее губернатором в Новгороде и Ярославле, а затем занимавший много лет пост директора Департамента общих дел Министерства внутренних дел. На сессии Государственной думы 9 февраля 1916 г. в Таврическом дворце в первый и последний раз перед депутатами с кратким обращением выступил император. Он призвал думцев к совместной работе на благо отечества, и эти слова были встречены громом аплодисментов. Однако все осталось по-старому: Николай II — в Ставке, в кругу военно-политических проблем, Александра Федоровна — в Царском Селе со своим окружением и «дорогим Григорием», а общественные деятели в своих гостиных и салонах продолжали распалять собственное воображение разговорами о «темных силах» и грядущих потрясениях, утверждая, что положение может спасти лишь «министерство общественного доверия».

1 ноября 1916 г. на открытии осенней сессии Думы лидер кадетов П. Н. Милюков произнес речь, которую потом многие назвали «штурмовым сигналом» к началу будущей революции. Милюков перечислял все прегрешения режима последних лет и рефреном звучали слова: «Что это — глупость или измена?» Речь была немедленно запрещена к печати но это лишь увеличило ее популярность. Она перепечатывалась на машинках, переписывалась от руки и стремительно распространялась по всей России. С ноября 1916 г. все, даже правые монархисты переходят к критике правительства и императорского окружения.

В последний период существования монархии власть доставила массу поводов для ярких и эффектных выступлений против себя. В Совете министров чуть ли не каждый министр вел «свою линию», интригуя против других, многие искали популярности в либеральной среде, согласовывали там свою деятельность, хотя клятвенно обязались служить Государю. В ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. во дворце Юсуповых на Мойке в Петрограде монархистами (при соучастии вел. кн. Дмитрия Павловича) был убит Григорий Распутин, и эта весть вызвала одобрение в самых широких кругах. Некоторым показалось, что черные дни миновали, что теперь наконец-то все пойдет наилучшим образом, но это была лишь краткосрочная иллюзия.