Скорее всего был восстановлен домонгольский уровень и созданы условия для дальнейшего развития производительных сил в сельском хозяйстве — главной отрасли экономики феодального общества. Наиболее быстрое его восстановление и дальнейшее развитие происходило в северо-восточных русских землях, население которых возрастало за счет бегства в них крестьян и горожан из плодородных, но открытых и незащищенных степных и лесостепных пространств к югу от Оки, превращаемых монголо-татарами в «Дикое поле» — огромное безлюдное пастбище для своего кочевого скотоводства. В Северо-Восточной Руси, сравнительно защищенной от внезапных набегов татарских отрядов дремучими лесами и густой сетью рек и озер, быстрее восстанавливались запустевшие пашни в издавна освоенных «опольях», осваивались под пашню новые земли, особенно к северу и северо-востоку от Волги, возникали новые сельские поселения — починки, слободы, деревни и села.
Увеличение площади пахотных земель и совершенствование приемов обработки земли было главным в развитии производительных сил в сельском хозяйстве, в повышении его продуктивности. Главной системой севооборота в XIV - XV вв. становились трехполье и двухполье, но продолжали сохраняться пашня «наездом», перелог и подсека, особенно в начальной стадии освоения под пашню новых земель. Основным пахотным орудием оставалась coxa с железными сошниками, наиболее отвечавшая природно-почвенным условиям этого лесного края. С развитием трехполья входит в практику удобрение земли навозом.
Пашенное земледелие соединялось с домашним скотоводством, огородничеством и различными промыслами (рыболовство, охота, бортничество, добыча соли, травяных и болотных железных руд и др.). В XIV — XV вв. входит в практику пасечное пчеловодство. Натуральное крестьянское и феодальное хозяйства были неотделимы от подсобного домашнего крестьянского и вотчинного ремесла, удовлетворявшего основные производственные и личные потребности крестьян и феодалов." Рыночные связи крестьянского и феодального хозяйства оставались очень слабыми и несистематическими. Более прочными они были в Новгородской земле, где в ряде районов крестьяне занимались промысловой добычей соли и железной руды, а феодалы поставляли на внешний рынок продукты пушного и морского промысла.

С почти полным поглощением в ХIII — XV вв. сводной крестьянской общины феодальным государством и феодальной вотчиной феодалы фактически утвердили за собой монопольное право на владение землей, предоставлявшее им экономическую и политическую власть над крестьянами. Верховными собственниками «черных» земель, заселенных феодально зависимыми от государства крестьянами-общинниками, и вотчинных земель светских и духовных феодалов считались князья. В своих домениальных землях (получивших позднее название дворцовых) князья были такими же вотчинниками, как и их вассалы. В Новгородской феодальной республике верховным собственником земли считался сам «Господин Великий Новгород». В договорах Новгорода с князьями всегда оговаривалось, что землю в Новгородской республике можно было приобрести только с разрешения новгородского веча.
Верховная собственность князя на всю территорию его «отчины» — княжества не лишала вассалов права свободного распоряжения своими вотчинами (продавать, обменивать, закладывать, дарить, передавать по наследству) в пределах, не затрагивавших прав и интересов их сеньора (князя), феодалы-вотчинники обладали рядом иммунитетных прав, обеспечивавших им возможность осуществлять внеэкономическое принуждение над зависимыми от них крестьянами, феодал освобождался от личной подсудности местным властям и судился только самим князем или его особо доверенным лицом («введенным боярином»), В его вотчину не могли въезжать княжеские судьи и финансовые агенты, он сам судил зависимых от него людей и собирал с них подати. Расцвет феодального иммунитета в период феодальной раздробленности был одним из выражений разделения политической власти между всеми членами господствующего класса. Не случайно поэтому по мере объединения русских земель и усиления великокняжеской власти объем иммунитетных прав и самостоятельность феодальных вотчин все более ограничивались. С присоединением к Москве других княжеств местные феодалы сохраняли свои вотчины на условиях службы московскому князю, возраставшей по объему и обязанностям.
Любое изменение в сложной, связанной иерархическими путами вассальной службы системе феодального землевладения, перемещение  земли   из  одних  рук   в другие затрагивало в той или иной мере интересы князя и его вассалов, могло послужить причиной конфликта между князьями или феодальной войны вассалов против князя. Охраняя права верховных собственников земли в своих «отчинах», стремясь не допустить сокращения земельных фондов и числа податного феодально зависимого населения, князья в договорных грамотах брали за себя и за своих вассалов обязательства не приобретать земель в других княжествах, не кабалить и не принимать крестьян из других княжеств, «блюсти их заодин». На практике эти взаимные обязательства все время нарушались. Борьба за земли и рабочие руки была главной причиной феодальных усобиц и войн. В XV в. в связи с первыми успехами в политической централизации, укреплением положения великокняжеской власти последняя все решительнее берет под свой контроль все сделки  с  земельной собственностью.
Главным в социально-экономическом развитий русских земель в XIV—XV вв. были интенсивный рост феодального землевладения и связанный с Ним процесс поглощения феодалами крестьянской общины, вовлечения в систему феодальной зависимости и эксплуатации новых масс сельского трудового населения.
Особенно быстро в XIV-XV вв. росло церковное земледелие: кафедральное (митрополичье и епископское) и монастырское. Земельные богатства церкви складывались за счет захвата, часто санкционируемого княжеской властью, крестьянских земель и перехода к ней вотчинных земель через купли, ростовщические операции, вклады и пожалования со стороны князей и вотчинников. Укреплению политических позиций церкви и росту ее земельных богатств способствовали привилегии, полученные ею от золотоордынских ханов. Обширными иммунитетными правами и льготами в области торговли наделяли церковных феодалов своими жалованными грамотами и русские князья. Все это ставило церковное землевладение в более выгодное, по сравнению с другими видами феодального землевладения, положение, способствовало превращению монастырей в крупные, богатые и наиболее развитые в экономическом отношении феодальные хозяйства. Крупнейшими землевладельцами стали возникшие в XIV —XV вв. Троице-Сергиев монастырь близ Москвы, Кириллов монастырь близ Белоозера, Соловецкий монастырь на островах в Белом море. Огромные земельные богатства сосредоточились у новгородских монастырей, у митрополичьего дома и епископских кафедр.
Большинство основанных в XIV—XV вв. и ставших крупными землевладельцами монастырей находилось в районах, куда направлялась крестьянская колонизация и где сложились значительные по размерам волости «черного» крестьянского общинного землевладения. Монастырская феодальная земельная «колонизация» шла вслед за крестьянской колонизацией, присваивая себе результаты последней. Основание в «черных» волостях монастырей было наиболее активной формой проникновения в них феодального землевладения, поглощения феодальной вотчиной общинных земель и вовлечения крестьян в Феодальную зависимость. Основателями монастырей на «черных» землях в XIV — XV вв. не случайно были преимущественно выходцы из среды феодалов.
Основной и господствующей формой феодального землевладения в XIV—XV вв. оставалась крупная княжеская, боярская и церковная вотчина. Вместе с тем происходивший подъем в земледелии, повышение его продуктивности в результате совершенствования приемов обработки земли и возраставшей отсюда ценности освоенной под пашню земли послужили основой развития условной формы феодального землевладения, элементы которого возникли еще в домонгольский период. Стремясь к увеличению доходности владений, крупные землевладельцы (князья, бояре, монастыри) предоставляли часть неосвоенных земель, имевшихся в большом количестве в их вотчинах, своим дворцовым и военным слугам в условное феодальное держание с обязательством для последних заселить их призванными «со стороны» крестьянами и завести хозяйство. По истечении условленного срока (чаще всего пожизненного) держатель этой земли должен был вернуть ее собственнику со  «всеми примыслами», т. е. заведенной пашней, хозяйственными постройками, доходами и призванными крестьянами. В условиях господства натурального хозяйства и территориальной разбросанности большинства вотчинных владений передача крупными феодалами части своих земель в условное держание своим слугам была наиболее удобной формой хозяйственной эксплуатации крупной вотчины. При слабом развитии денежных отношений передача земли в условное феодальное держание была в то же время и наиболее удобной формой материального обеспечения дворцовых и военных слуг, составлявших «дворы» феодальной знати, быстро возраставшего контингента различных агентов по государственному управлению. С завершением образования Русского государства эта форма феодального землевладения стала основой материального обеспечения дворян и детей боярских, входивших в состав создававшегося конного поместного дворянского войска.
Феодальная вотчина делилась на земли, где велось хозяйство самого феодала, и земли надельные, на которых вели хозяйство зависимые от него крестьяне. Независимо от размера господского хозяйства основной экономической единицей вотчины было мелкое хозяйство крестьян, трудом которых производился прибавочный продукт. Экономическим и административным центром феодальной вотчины и поместий было село с господским двором. К селу, насчитывавшему иногда до нескольких десятков крестьянских дворов, «тянули» все остальные вотчинные поселения — небольшие, в 1 —3 двора, деревни и починки, а также хозяйственные угодья — пахотные земли, луга, леса, борти, рыбные ловли и др.

В прямой связи с развитием в XIV — XV вв. феодальной собственности и ее новых форм находилось дальнейшее усиление феодальной зависимости и эксплуатации сельского трудового населения. Вовлечение всей его массы в систему феодальных отношений, превращение его в сословно неполноправную часть общества привело к исчезновению многих старых терминов, обозначавших его различные категории («люди», «смерды», «изгои», «закупы» и др.) и появлению к концу XIV в. нового термина — «крестьяне», что свидетельствовало о приобретении различными категориями сельского населения ряда общих черт, характерных для крестьянства как класса феодального общества.
В крестьянстве уже четко выделяются две основные категории: крестьяне-общинники, жившие на государственных «черных» землях и феодально зависимых от государства, и
крестьяне владельческие, ведшие свое хозяйство на надельной земле в системе феодальной вотчины (княжеской,  боярской, монастырской,  поместной)  и лично зависимые (в разной степени) от феодалов.
«Черные», государственные земли были разновидностью феодальной земельной собственности и являлись собственностью феодального государства. Жившие на этих землях крестьяне-общинники уплачивали государству феодальную ренту, выполняли различные повинности. Права князей, как верховных собственников «черных» земель, выражались в праве свободного распоряжения этими землями (дарение, продажа, обмен) вместе с жившими на них «черными» крестьянами. Характерным для «черных» земель было общинное землевладение крестьян с индивидуальным владением приусадебным участком и пашенной землей, наличие выборного крестьянского волостного самоуправления под контролем представителей княжеской администрации — наместников и волостелей. Большинство «черных» земель находилось в северных районах страны, куда еще только начинало проникать феодальное землевладение, но значительные очаги этих земель имелись и в центральных, давно уже освоенных феодалами районах страны.
В XIV—XV вв. в источниках появляется ряд новых терминов — «старожильцы», «люди пришлые», «люди окупленные», «серебряники», «половники» и т.д. Их появление свидетельствовало не о разделении феодально-зависимых крестьян на особые, резко отграниченные друг от друга категории, а являлось всего лишь отражением в терминологии различных форм и методов вовлечения крестьян в систему феодальной зависимости и эксплуатации, степени большей или меньшей личной зависимости. Так, термин «серебряник» отразил распространенную форму закабаления крестьян через выдачу им феодалами денежной ссуды («серебра»), с обязательством отработки долга и процентов с него в хозяйстве феодала или же отдачей натурального оброка. Крестьяне, отдававшие феодалу за полученную от него надельную землю натуральную или денежную ссуду, долю из своего урожая, назывались «половниками».
С конца XIV в. источники выделяют крестьян — «старожильцев», живущих в течение длительного срока на земле феодала, которые формально еще имели право перехода к другому землевладельцу, но были стеснены в этом праве возраставшей экономической зависимостью от феодала (задолженностью по ссуде, повинностям и т. д.). «Старожилец» (по давности проживания в вотчине) мог быть одновременно и «серебряником» (по форме вовлечения его в феодальную зависимость через «серебро» — ссуду) и «половником» (по форме эксплуатации — взимание феодальной ренты в виде натурального оброка из доли урожая). От «старожильцев» различали «людей пришлых», призванных феодалами в свои имения из «иных княжений». В Псковской земле основная масса частновладельческих крестьян называлась «изорниками», получавшими от феодала земельный надел и ссуду («покруту») и обязанными за это давать феодалу натуральный оброк или работать на барщине. По своему положению и по форме вовлечения в феодальную зависимость изорники были близки к закупам «Русской Правды», но в отличие от последних были более стеснены в возможности порвать путы зависимости от феодала. Изорник мог уйти от феодала, вернув, ему «покруту», только в специально установленный в XIV в. срок для такого отказа — в «Филиппов день» (14 ноября). В установлении сроков для крестьянских переходов («отказа»), которые начинают вводиться в других русских землях с середины XV в. («Юрьев день» 26 ноября, «Петров день» 29 июня. Рождество 25 декабря) находила свое выражение тенденция к лишению крестьян личной свободы путем более прочного прикрепления их к земле феодала. От середины XV в. известны отдельные княжеские грамоты, запрещавшие уход крестьян из некоторых крупных феодальных вотчин.
Основными формами эксплуатации крестьян в XIV —XV вв. были отработочная и продуктовая рента, роль и размеры которых в феодальных вотчинах зависели от местных условий хозяйствования, степени зрелости феодальных отношений и т. д. В Новгородской земле в XIV —XV вв. преимущественной формой феодальной ренты был натуральный оброк, тогда как в землях Северо-Восточной Руси наблюдался рост удельного веса отработочной ренты. Отработочная   рента могла заключаться в работе на господском поле (барщина) под наблюдением лиц из вотчинной администрации или же в обработке приданного к надельной крестьянской земле и обрабатываемого крестьянами вместе со своими наделами участка, весь урожай с которого поступал в господский двор. Данные источников позволяют также полагать, что барщина была более связана с «старыми» селами, тогда как натуральный оброк был более характерен для новых поселений, возникавших на пустошах. Свидетельства о наличии денежной ренты крайне скудны и относятся в основном ко второй половине — концу XV в.
Развернутый перечень повинностей крестьян в феодальном хозяйстве содержится в уставной грамоте митрополита Киприана владимирскому Константино-Еленинскому монастырю 1391 г. Согласно грамоте крестьяне обязаны были работать на монастырской пашне, косить луга, обмолотить урожай, варить для монастыря пиво, печь хлебы, ловить рыбу, производить строительные работы в монастыре. В уставной грамоте нашла отражение имущественная дифференциация в среде крестьянства наряду с зажиточными крестьянами в ней говорится об обедневших, безлошадных крестьянах, привлекавшихся к самым тяжелым работам в системе монастырского хозяйства.
Помимо эксплуатации в системе феодальной вотчины крестьяне должны были платить государственные дани и выполнять ряд повинностей: участвовать в строительстве городских укреплений («городовое дело»), предоставлять подводы для государственных нужд (подводная повинность) и др.
Поглощение свободной общины феодальным хозяйством вело к падению значения менее производительного по сравнению с крестьянским холопского труда. Многие феодалы сажали часть своих холопов на землю, сближая их положение («холопы-страдники») с положением феодально зависимых крестьян. Но в целом холопский труд еще продолжал широко использоваться в феодальном хозяйстве. Вооруженная челядь из холопов использовалась феодалами для удержания в повиновении феодально зависимых крестьян.
Борьба крестьян против феодального наступления на их земли и свободу принимала самые различные формы: от потравы и покосов феодальных полей и лугов, их запахивания, поджогов феодальных усадеб и бегства до убийства отдельных феодалов и правительственных агентов, вооруженных выступлений, выливавшихся в народные восстания. Источники сохранили свидетельства упорной борьбы крестьян против захвата монастырями «черных» общинных земель. В монахах, основывавших монастыри, крестьяне справедливо видели захватчиков их земель и сел. В «Житии» Даниила Переяславльского рассказывается о крестьянах из окрестных основанному Даниилом в начале XVI в. монастырю сел, которые «с оружием и дреколами приходяще и во ограде не дающе инокам землю копати и с прещением, яко неволею, пророчествоваху святому, глаголюще: почто на нашей земле построил еси монастырь? или хощеши землями и селами нашими обладаюти?». Автор «Жития» замечает, что так впоследствии и получилось («еже и сбыться последи») — монастырь захватил все окрестные земли и села. Немало основателей монастырей были убиты «разбойниками», разорявшими монастыри и избивавшими монахов. Под тенденциозными сообщениями источников о «разбоях» и «разбойниках» нередко скрывались факты вооруженной борьбы крестьян против феодалов.

С подъемом сельского хозяйства неразрывно связано восстановление городов, более всего пострадавших от Батыева погрома. Первые признаки некоторого подъема городов наблюдаются уже в конце XIII. в., но повсеместное их восстановление начинается с середины XIV в. Связь феодального города с феодальным хозяйством проявилась именно в том, что восстановление разрушенных городов и новое их строительство происходили прежде всего в районах развитого сельского хозяйства и промыслов. Немалое значение в восстановлении и строительстве новых городов играла задача создания укрепленных центров обороны против непрекращавшейся внешней агрессии с востока и запада.
Развитие производительных сил в городах проявлялось прежде всего в росте ремесленного производства, в появлении наряду с восстановлением старых ремесленных центров) новых крупных центров ремесла (Москва, Тверь, Нижний Новгород, Кострома и др.), в возникновении с XV в. ремесленных поселений в сельских округах (рядков, слобод). Наиболее заметные успехи были достигнуты в кузнечном и литейном деле. К последней четверти XIV в. относится первое известие о русской артиллерии (1382 г.) в виде кованых (из железных полос) пушек («тюфяков»), которые в XV в. сменяются медными литыми орудиями. Восстанавливались и совершенствовались ремесленные технологические приемы в кузнечном и ювелирном деле, намечался процесс специализации внутри отдельных видов ремесла. С последней трети XIII в. возобновляется каменное храмовое строительство сначала в Твери и Новгороде, затем в других городах. В 1367 г. в Москве началось строительство первой в Северо-Восточной Руси каменной крепости — белокаменного Кремля. В 1372 г. каменный Кремль начал возводиться в Нижнем Новгороде. Под защитой восстанавливавшихся и вновь возводимых мощных оборонительных укреплений в городах создавались значительные торгово-ремесленные посады.
Основная масса городских ремесленников работала на заказ, совмещая занятие ремеслом с земледелием, и лишь немногие производили изделия на рынок. Связь городского ремесла с деревней все еще ограничивалась пределами близлежащих «тянувших» к городу сельских округ. Элементы цеховой организации среди ремесленников имелись только в наиболее развитых городах, преимущественно в городах Западной и Северо-Западной Руси (Новгород, Псков, Смоленск, Витебск, и др.).
Верхушку купечества в городах составляли ведшие зарубежный торг «гости», многие из которых владели значительными вотчинами и по своему положению примыкали к городской феодальной знати. В наиболее крупных и развитых городах «гости» имели свои объединения по типу западноевропейских купеческих гильдий. В Новгороде крупнейшим объединением купцов оставалось «Иванское сто». В Москве в XI V в. сложилось два влиятельнейших объединения «гостей» — «сурожан» (торговавших с Кафой и Сурожем в Крыму, а через них и со странами Ближнего Востока) и «суконников» (ведших торговлю с западными странами). Широко было распространено «складничество» — объединения купцов в торговые караваны.
Рыночные связи городов с областями в XIV-XV вв. были еще очень узкими. Городской торг служил местом натурального обмена и продажи продукции городских ремесленников и продуктов сельского хозяйства и промыслов, доставляемых из феодальных вотчин. Связи крестьянского хозяйства с городским торгом были слабыми и несистематическими. Источники XIV—XV вв. свидетельствуют, что основная роль в торговле того времени (особенно в межобластной) принадлежала не горожанам и продуктам городского ремесла: а феодалам (и прежде всего монастырям и князьям) и продуктам земледельческого и промыслового хозяйства.
Русский город был сложным социально-экономическим организмом, центром феодальной политической организации и культуры. Значительная часть городской территории принадлежала феодальной знати, в обширных усадьбах которой проживали многочисленная господская челядь и феодально-зависимое население. Торгово-ремесленное население не составляло большинства городского населения. Платежи и повинности горожан в пользу князя дополнялись различными поборами в пользу церкви и феодальной знати, кабаливших городской люд ростовщичеством, «кормившихся» переданным им сбором пошлин с торговли, перевозов и т. д. Острая антифеодальная борьба в городах нередко соединялась с освободительной борьбой против монголо-та-тарского ига. В последней трети XI I I в. по многим городам Северо-Восточной Руси прокатилась волна антифеодальных и антиордынских восстаний. Крупные восстания произошли в XIV—XV вв.: восстания в 1304 — 1305 гг. в Костроме и Нижнем Новгороде, в 1327 г. в Твери, в 1340 г. в Торжке, в 1382 г. в Москве, в 1418 г. в Новгороде и др. Особой остротой отличалась классовая борьба в Новгороде, в котором политический строй принимал все более выраженный боярско-олигархический характер. Антифеодальный характер имели распространявшиеся в среде горожан религиозные ереси (как, например, ересь «стригольников» в Новгороде и Пскове).
В эпоху средневековья развитие городов, городского ремесла и торговли было основой общественного прогресса. Города стояли во главе развития производительных сил, общественного разделения труда, товарного производства и товарно-денежных отношений, создававших предпосылки для складывания в недрах феодального строя буржуазных отношений. На Руси этот общий для всех средневековых городов процесс поступательного развития был искусственно задержан и заторможен тяжелыми последствиями татаро-монгольского нашествия и 240-летним золотоордынским игом, оказавшим решающее влияние на всю последующую историю социально-экономического развития русских земель, на ход объединительного процесса и характер государственно-политической централизации. Феодальный характер русского города был надолго законсервирован, сложение в нем буржуазных элементов было задержано на столетия. Восстановление разрушенных монголо-татарами в русских городах производительных сил и их дальнейшее развитие происходили в неблагоприятных условиях тяжелого чужеземного ига и продолжавших развиваться феодально-крепостнических отношений. Страшный удар, нанесенный монголо-татарами по городскому ремеслу, подорвал товарное производство и товарное обращение, пресек намечавшийся в конце XII — начале XIII в. переход к мелкотоварному производству в ремесле. На жителей городов легла основная тяжесть выплаты дани в Золотую Орду, значительные средства переходили также в руки русских феодалов. Утечка огромного количества денежных средств в Орду привела к почти полному прекращению денежной чеканки в княжествах, что нанесло удар по развивавшимся товарно-денежным отношениям и восстанавливало простой товарообмен.  Все это тормозило развитие ремесленного производства, товарно-денежных отношений, сводило к минимуму возможности накопления капиталов в руках торгово-ремесленных людей, а вместе с тем тормозило и превращение русских горожан в средневековое бюргерство, из среды которого в дальнейшем выделялись буржуазные элементы. Намечавшаяся в XI — начале XIII в. тенденция к созданию в наиболее развитых русских городах типичного для средневековья «городского строя» (с городским самоуправлением и особыми правами горожан) была прервана монгольским нашествием. Возрождавшиеся в городах во второй половине XIII в. в борьбе с захватчиками элементы вечевой организации были подавлены уже в начале XIV в. усиливавшейся княжеской властью. Только в Новгороде и Пскове сложились феодальные республики, близкие по своей организации и характеру «вольным» городам и республикам в Западной Европе. Русские города в XIV — XV вв. были типичными феодальными городами, обслуживавшими своим ремеслом и торговлей феодальное хозяйство, всецело связанными с ним и во многом от него зависящими и подчиненными.
Города сыграли значительную роль в государственно-политическом объединении русских земель и в борьбе за свержение иноземного ига. Они были основной материальной базой для этой борьбы, важнейшими опорными пунктами обороны и развертывания сил для решающих боев с завоевателями. Городское население, заинтересованное в прекращении феодальных усобиц, в создании благоприятных условий для занятий ремеслом и торговлей с другими городами и землями, оказывало активную поддержку объединительной политике московских князей. Вместе с тем отдельные города становились центрами сопротивления объединительной политике Москвы, активно поддерживали «своих» удельных и великих князей. В этом проявлялась двойственная роль городов в эпоху средневековья, заинтересованных в преодолении государственно-политической раздробленности страны и в то же время стремившихся сохранить свою средневековую независимость как политических центров «тянувших» к ним земель.

Вместе с хозяйственным разорением и упадком русских земель после монгольского нашествия усилилось и их феодальное дробление. После смерти Всеволода Большое Гнездо Владимиро-Суздальская земля разделилась на пять княжеств. При его внуках княжеств стало 12, и они продолжали дробиться на все более мелкие уделы. При правнуках и праправнуках Всеволода во Владимиро-Суздальской земле было уже свыше 100 удельных княжеств.
Только в сравнительно небольшом Ярославском княжестве в первой половине XV в. насчитывалось до 20 княжеских «уделов-волостей». Некоторые из них были совсем карликовыми, но их правители в пределах своих «отчин» обладали всеми правами суверенных государей. Особенно много таких карликовых уделов-княжеств было в северо-западной части Верхнего Поволжья, в бассейнах рек Шексны, Мологи и озер Белого и Кувенского. Такой же процесс дробления происходил в Муромо-Рязанской, Смоленской, Черниговской и других русских землях.
Верховная власть над всеми землями в Северо-Восточной Руси формально принадлежала великому князю владимирскому, что закреплялось выдаваемыми золотоордынскими ханами ярлыками на «великое княжение». Территория собственно Владимирского великого княжества к концу XI I I в. значительно сократилась (в результате выделения из него других княжеств) и включала в себя Владимир, Боголюбово, Гороховец, Кострому. По мере усиления других княжеств значение Владимира как стольного города всей Северо-Восточной Руси падает. После смерти Александра Невского, которому еще удавалось удерживать в повиновении удельных князей и Новгород, великокняжеский титул превращается в объект ожесточенного соперничества между князьями, чему всячески способствовали своей политикой на Руси правители Золотой Орды. С конца XI I I в. князья, получавшие ярлык на великое княжение, оставались жить в столицах своих княжеств.
В XIV в. в отдельных землях Северо-Восточной Руси складываются свои «великие княжения», правители которых, оставаясь формально вассалами великого князя владимирского, были в свою очередь верховными правителями для крупных и мелких феодалов из их собственных «великих княжений» — удельных князей, бояр, дворян, обязанных ему военной службой и другими вассальными обязательствами.
Междукняжеские договоры, носившие в основном характер двустороннего соглашения («докончания») великого князя с своим вассалом (или несколькими вассалами), постепенно вытесняли распространенную ранее практику созыва общерусских (или общеземельных) съездов («снемов») князей и вассалов. В договорных грамотах князей определялись условия и объем вассальной службы, границы княжеских владений, условия разрешения земельных и иных споров, торговых отношений между княжествами и т. д. Значительное место в договорных грамотах отводилось вопросам, связанным с крестьянскими переходами из одного княжества в другое, с беглыми холопами, борьбе с «разбойниками».
Вершину феодальной иерархии составляли «великие князья», титул которых соединялся с понятием верховного сюзерена.
Вторую ступень составляли их вассалы — удельные князья, обладавшие правами суверенных государей в пределах своих княжеств .
Третью ступень занимали княжеские вассалы из числа крупнейших феодалов-землевладельцев княжества, — бояре и служилые князья, потерявшие права удельных. Термин «боярин», прилагавшийся ко всякому знатному богатому землевладельцу, постепенно стал получать значение высшего придворного чина, участника совещательного при князе совета (боярской думы) — бояре «великие» и «введенные».
Низший слой феодальной иерархии составляли «слуги», мелкие служилые феодалы, владевшие землями на вотчинном и условном феодальном держании. «Слуги» составляли основной контингент княжеской и боярской администрации, несли военную службу. В XIV -XV вв. для обозначения таких «слуг» входят в обиход новые термины: «дворяне» и «дети боярские».
Многоступенчатая, с сложными внутренними взаимосвязями феодальная иерархия представляла собой в период феодальной раздробленности форму организации господствующего класса, обеспечивавшей феодалам защиту их классовых интересов в условиях территориального и политического разделения, защиту их земельной собственности, вовлечение в феодальную зависимость и удержание в подчинении масс крестьянства и горожан. Выражением разделения власти между всеми членами феодальной иерархии были иммунитетные права, которыми обладали феодалы-землевладельцы и которые обеспечивали им власть над крестьянами и воз-можность их эксплуатации.

Сложившийся в XI—XIII вв. политический строй русских княжеств не претерпел в XIV —XV вв. каких-либо существенных изменений. Удельным князьям, как верховным собственникам всей земли в княжествах, принадлежала высшая судебная и административная власть над населением княжества. В делах управления князья опирались на поддержку своих вассалов, виднейшие представители которых входили в состав особого совещательного органа пои князьях — боярскую думу. «Думцами» князя были также представители местной высшей церковной иерархии и должностные лица из системы дворцового управления. Влиятельнейшим среди «думцев» был тысяцкий, возглавлявший городское ополчение. Городами и волостями управляли на принципах «кормления» наместники и волостели, наделенные судебными и административными правами в отношении «черного» тяглого населения городов и волостей. Население феодальных вотчин было подсудно землевладельцам, обладавшим иммунитетными правами. Полнота иммунитетных прав зависела от положения землевладельцев в системе феодальной иерархии. Общим в политике князей (особенно в период государ-ственной централизации) было стремление к ограничению иммунитетных прав. Суд по делам о «душегубстве», «разбое» и «татьбе» (воровство) из иммунитетных прав исключал ся и вершился самим князем или его ближай-шим доверенным лицом. Князь обычно вершил и все дела, связанные с правами на владение землей.
Наиболее развитым было управление домениальными (дворцовыми) княжескими землями и хозяйством. Во главе дворцовой администрации стоял дворецкий (дворский), в ведении которого были дворцовые слуги («слуги под дворским»), выполнявшие различные функции в системе дворцового управления, управлявшие «путями» — отдельными отраслями княжеского хозяйства (конюшие, стольники, чашничие, ловчие, сокольничие). Княжеской казной и архивом ведали казначеи